раллельныхъ мѣстъ мышленія Платона въ цѣломъ рядѣ другихъ его діалоговъ. Но чтобы не разсѣяваться по разнымъ содержаніямъ, возьмемъ теперь въ параллель къ Менону одно мѣсто изъ Теэтета (стр. 146. 147.) Какъ на вопросъ Сократа, что такое добродѣтель, первый отвѣтъ Менона, какъ мы видѣли, есть собственно указаніе нѣкоторыхъ случаевъ добродѣтели; такъ равно на вопросъ Сократа о знаніи Теэтетъ отвѣчаетъ указаніемъ на разные случаи знанія: такъ, напримѣръ то, говоритъ онъ, чему учитъ Ѳеодоръ, какъ то: геометрія и другое есть знаніе; точно также сапожничество и другія искусства — все это не иное что какъ знанія (Теэт. 146. С.) Критика почти въ тожественныхъ выраженіяхъ трактуетъ оба эти мѣста, какъ воззрѣнія софистическаго характера, которыя выставляетъ Платонъ будто бы какъ образцы погрѣшностей софистическаго мышленія. Объ опредѣленіи Теэ-тетомъ знанія Штальбаумъ говоритъ: Uides Theaetetum in scientia definienda eodem modo peccare, quo alibi sophistae eorumque discipuli peccare argunntur. Nam quum generalis scientiae notio sit indicanda, ille enumerat potius singulas quasdam scientiae partes ac formas .(Theaet. стр. 53.) По мнѣнію Шлейермахера, опредѣленіе Монономъ добродѣтели по всей вѣроятности есть просто цитата изъ Горгія. (Шлейермахеръ. Тамъ же стр. 510.) Штальбаумъ съ своей стороны говоритъ объ этомъ опредѣленіи слѣдующее: Meno quum universam virtutem definire debeat, singulas tantum ejus partes et formas commemorare instituit, eoque ipso ostendit, quam parum ad notiones generales animo suo informandas exercitatus sit. (Meno, стр. 30.) Конечно, ни Менону ни Теэтету не пришлось бы такъ дурно отъ критики, если бы она не была очарована драматизмомъ Платоновыхъ діалоговъ и была бы въ состояніи оцѣнивать рѣчи подставныхъ героевъ непосредственно въ мышленіи ихъ автора. Въ самомъ дѣлѣ, какой смыслъ въ настоящемъ отвѣтѣ Менона на вопросъ Сократа, что такое добродѣтель — и въ отвѣтѣ Теэтета на вопросъ, чго такое знаніе, если разсматривать эти отвѣты какъ личныя убѣжденія отвѣчающихъ? Какъ бы низко ни смотрѣла критика на
раллельных мест мышления Платона в целом ряде других его диалогов. Но чтобы не рассеяваться по разным содержаниям, возьмем теперь в параллель к Менону одно место из Теэтета (стр. 146. 147.) Как на вопрос Сократа, что такое добродетель, первый ответ Менона, как мы видели, есть собственно указание некоторых случаев добродетели; так равно на вопрос Сократа о знании Теэтет отвечает указанием на разные случаи знания: так, например то, говорит он, чему учит Феодор, как то: геометрия и другое есть знание; точно также сапожничество и другие искусства — всё это не иное что как знания (Теэт. 146. С.) Критика почти в тожественных выражениях трактует оба эти места, как воззрения софистического характера, которые выставляет Платон будто бы как образцы погрешностей софистического мышления. Об определении Теэ-тетом знания Штальбаум говорит: Uides Theaetetum in scientia definienda eodem modo peccare, quo alibi sophistae eorumque discipuli peccare argunntur. Nam quum generalis scientiae notio sit indicanda, ille enumerat potius singulas quasdam scientiae partes ac formas .(Theaet. стр. 53.) По мнению Шлейермахера, определение Мононом добродетели по всей вероятности есть просто цитата из Горгия. (Шлейермахер. Там же стр. 510.) Штальбаум с своей стороны говорит об этом определении следующее: Meno quum universam virtutem definire debeat, singulas tantum ejus partes et formas commemorare instituit, eoque ipso ostendit, quam parum ad notiones generales animo suo informandas exercitatus sit. (Meno, стр. 30.) Конечно, ни Менону ни Теэтету не пришлось бы так дурно от критики, если бы она не была очарована драматизмом Платоновых диалогов и была бы в состоянии оценивать речи подставных героев непосредственно в мышлении их автора. В самом деле, какой смысл в настоящем ответе Менона на вопрос Сократа, что такое добродетель — и в ответе Теэтета на вопрос, чго такое знание, если рассматривать эти ответы как личные убеждения отвечающих? Как бы низко ни смотрела критика на
