тить ихъ родоначальнику, что „Россійское правительство будетъ имѣть всегда въ виду таковое его расположеніе и не приминетъ благопріятствовать оному, коль скоро обстоятельства позволятъ, но что теперь еще не время сего исполнить“.[1]
Изъ приведенныхъ историческихъ данныхъ вполнѣ ясно, что въ эту войну Персія не могла разсчитывать на большую помощь отъ подвластныхъ ей курдовъ.
Политика персидскаго правительства по отношенію къ курдамъ не перемѣнилась; по прежнему существовалъ Курдистанскій вали и близко стоялъ къ шахскому престолу въ числѣ самыхъ знатныхъ сановнивовъ[2], по прежнему правительство смотрѣло сквозь пальцы на своеволіе курдовъ, прибѣгая къ силѣ оружія лишь въ исключительныхъ случаяхъ, — но все это не вызвало благодарности и привязанности курдовъ къ правительству Персіи и къ Аббасу-Мирзѣ.
Тѣмъ не менѣе, послѣднему все-таки удалось сформировать изъ нѣкоторыхъ курдскихъ племенъ нѣсколько кавалерійскихъ полковъ (не болѣе 4—5 тыс. всадниковъ), но они „ознаменовали себя на полѣ бит-
- ↑ Предписаніе генерала Ермолова полковнику Ладинскому, отъ 15 ноября 1816 года, за № 3. (Стр. 834 первой части тома VI актовъ археографич. комиссіи).
- ↑ Курдистанскимъ вали былъ въ это время Аманъ-Улахъ-ханъ; онъ участвовалъ съ 3 тысячами конныхъ курдовъ въ церемоніалѣ встрѣчи персіанами генерала Ермолова во время поѣздки послѣдняго въ Персію въ 1817 году. (Изъ церемоніала въѣзда генерала Ермолова изъ Саманъ-архи въ Султаніе 26 іюля 1817 года. Стр. 155 второй части тома VI актовъ археографической комиссіи).
