во время разбрасывания жертвоприношений в загородке перед стадом.
Зафиксированные нами у амгуэмских чукчей обряды, связанные с рыболовством, также интересны прежде всего тем, что они впервые стали известны. Кроме того, их наличие свидетельствует о многовековом сосуществовании у чукчей всех трех видов хозяйственной деятельности: оленеводства (а прежде охоты на дикого оленя), морского зверобойного промысла и рыболовства. Сочетание предметов и продуктов оленеводческого хозяйства при проведении жертвоприношений на рыболовных обрядах также показательно, как и то, что рыбная пища присоединялась некоторыми семьями к основной мясной (оленьей) ритуальной пище при проведении оленеводческого праздника рогов — яачгыткэлвай.
Кроме описания не известных до сих пор по литературе праздников оленных чукчей, нам удалось также записать дополнительную терминологию для обозначения некоторых праздников, что отмечалось при изложении материала. Новая терминология относится к обозначению праздников первого и второго осенних убоев оленей и праздника установки зимнего жилища. Первый осенний убой оленей называется вылгыкаанматгыргын — «бой тонкошерстного молодого оленя», второй — тээтавныгыргын — «делание шкур для одежды»; дополнительно к отмеченным двум названиям на р. Амгуэме бытуют другие термины: для первого убоя оленей — улвэыргын (нулвевк’ин) — оседание, для второго — н’энрируъги — наступление времени перехода с морского побережья в глубь тундры.
Праздники и обряды чукчей отражают ту хозяйственно-материальную основу, на которой они создавались. Праздник поклонения оленьим рогам (килвэй) отмечали не только чукчи, но и эскимосы, типичные морские охотники-зверобои. На вопрос, почему морские охотники справляют этот праздник, отвечают археологические материалы. На побережье Чукотки в раскопках обнаружен в большом количестве рог оленя, поделки из него, а также орудия сухопутной охоты. Археологические источники говорят о том, что в определенный период (в уэлено-оквикский, конец II — начало I тысячелетия до н. э., соответствующий концу неолита в долине р. Лены) прибрежное население занималось не только охотой на морского зверя, но и сухопутной охотой на диких оленей, на лето переходивших из лесной зоны на морское побережье. Предположение о возникновении обряда лишь в период пастушеского оленеводства едва ли было бы правильным и по другим соображениям. Необходимо учитывать, что термин обрядового действия — ычвэкэтгыргын, обозначающий раздачу кусочков вареной оленины участникам праздника в праздник рогов оленя (килвэй) на жертвенном месте, невидимому, имел связь с диким оленем, проявляясь в огласовке ычвэ. Однако нет оснований категорически утверждать наличие связи рассматриваемого термина только с обозначением дикого оленя, возможна и иная связь — с оленем, находящимся на первой стадии его одомашнивания. Интересующий нас термин встречается в женском произношении в названии весеннего разделения оленьего стада — пэтычвакёнратгыргын и в обозначении оленя, происшедшего от смешения дикого и домашнего оленей в третьем колене — ычвэтэйкын. Пэтычвак (в мужском произношении пээчвак) — это годовалые телята. В возрастной терминологии пастушеского оленеводства сохранился термин ычва, возникший из термина ылва, ылвылю, обозначающего дикого оленя.
Если охота на диких оленей имела значение в древний период, отраженный археологическим материалом, то ее роль не изменилась и во все последующие периоды вплоть до XIX в. Она прекратилась ввиду миграции с Чукотки многочисленных стад диких оленей, которые оставили
