съ окрестностью, молнія освѣтила и мои мысли и притомъ такимъ же фантастическимъ свѣтомъ. „Конечно, думалось мнѣ, этотъ Брукъ никуда не уѣзжалъ, обманулъ меня, караулилъ въ саду и, увидя случайно раскрывшееся окно, хотѣлъ силою добиться того, чего не сумѣлъ достигнуть упорствомъ.
Было дѣломъ секунды броситься къ молодому человѣку и схватить его за шиворотъ. Боясь скандала и не желая безпокоить г-жи Гарнье, я велъ борьбу молча. Молчалъ и мой противникъ, очевидно, по тѣмъ же соображеніямъ. Больше того: онъ даже старался все время закрывать лицо верхнею частью руки, хотя молніи прекратились и только черныя тучи ползли надъ самыми деревьями. Онъ оказался гораздо сильнѣе, чѣмъ можно было предположить, и я уже сталъ ослабѣвать, не думая о нападеніи, а только защищаясь, какъ вдругъ голосъ г-жи Гарнье прозвучалъ тихо, но внятно:
— Какъ это глупо въ концѣ концовъ!
Я поднялъ глаза къ окну, межъ тѣмъ какъ мой противникъ, воспользовавшись тѣмъ, что мое вниманіе обращено не на него, ускользнулъ въ гущу деревьевъ. Сесиль уже не было видно за рамой окна, которое отражало только послѣдніе взрывы молніи.
Первыми словами г-жи Гарнье, когда мы встрѣтились съ нею на слѣдующее утро, были:
— Объясните, мнѣ, пожалуйста, что все это значитъ?
— Я хотѣлъ оградить васъ отъ непріятныхъ встрѣчъ.
— Да, но кончится тѣмъ, что я свою встрѣчу съ вами буду считать за одну изъ самыхъ непріятныхъ. Что я теперь скажу мужу? Согласитесь: достаточно странно встрѣчать подъ окнами своей жены посторонняго охранителя!
с окрестностью, молния осветила и мои мысли и притом таким же фантастическим светом. „Конечно, думалось мне, этот Брук никуда не уезжал, обманул меня, караулил в саду и, увидя случайно раскрывшееся окно, хотел силою добиться того, чего не сумел достигнуть упорством.
Было делом секунды броситься к молодому человеку и схватить его за шиворот. Боясь скандала и не желая беспокоить г-жи Гарнье, я вел борьбу молча. Молчал и мой противник, очевидно, по тем же соображениям. Больше того: он даже старался всё время закрывать лицо верхнею частью руки, хотя молнии прекратились и только черные тучи ползли над самыми деревьями. Он оказался гораздо сильнее, чем можно было предположить, и я уже стал ослабевать, не думая о нападении, а только защищаясь, как вдруг голос г-жи Гарнье прозвучал тихо, но внятно:
— Как это глупо в конце концов!
Я поднял глаза к окну, меж тем как мой противник, воспользовавшись тем, что мое внимание обращено не на него, ускользнул в гущу деревьев. Сесиль уже не было видно за рамой окна, которое отражало только последние взрывы молнии.
Первыми словами г-жи Гарнье, когда мы встретились с нею на следующее утро, были:
— Объясните, мне, пожалуйста, что всё это значит?
— Я хотел оградить вас от неприятных встреч.
— Да, но кончится тем, что я свою встречу с вами буду считать за одну из самых неприятных. Что я теперь скажу мужу? Согласитесь: достаточно странно встречать под окнами своей жены постороннего охранителя!
