1670 года спустилъ на воду, «военное судно», предназначавшееся, въ случаѣ надобности, для дѣйствій противъ казаковъ, о замыслахъ коихъ уже носились въ народѣ тревожные слухи (336). Вѣроятно они во время дошли до правительства, потому что еще въ мартѣ мѣсяцѣ въ Астрахань пришло повелѣніе: Ботлеру и всѣмъ прочимъ Голландцамъ, ѣхать въ Москву. Постройка судна задержала ихъ, до самаго того времени, когда явно-угрожавшая опасность заставила Прозоровскаго, для успѣшнѣйшей обороны Астрахани, удержать всѣхъ иностранцевъ, бывшихъ въ этомъ городѣ. Въ началѣ іюня, когда духъ неудовольствія и мятежа началъ проявляться въ самой Астрахани, Князь Прозоровскій велѣлъ Ботлеру быть съ ввѣренными ему судами въ ежеминутной готовности къ бою. Приказаніе было исполнено, но когда, вслѣдъ за тѣмъ, при увеличивавшихся волненіяхъ между жителями, Ботлеръ сталъ совѣтоваться съ своими соотечественниками, они всѣ подали одинъ голосъ: при очевидной безнадежности къ отраженно Разина оставить суда на произволъ судьбы, а самимъ, сѣвъ въ шлюпку, съ самыми необходимыми вещами, бѣжать въ Персію. Въ слѣдствіе этого Ботлеръ, съ лекаремъ Термундомъ, товарищемъ корабельнаго пушкаря Брантомъ и двумя матросами, отправился для разныхъ закупокъ въ городъ, а остальные Голландцы, между которыми были и двѣ матросскія жены, — пересѣли въ одну изъ шлюпокъ. Напрасно прождавъ Ботлера и его спутниковъ до полуночи, и полагая, что они: или избрали иной путь къ побѣгу, или задержаны въ городѣ, подчиненные его опасались оставаться долѣе подъ Астраханью и пустились на произволъ судьбы въ море (337).
Промедливъ слишкомъ долго въ городѣ, Ботлеръ, Брантъ, Термундъ и оба матроса нашли ворота уже запертыми, и потому должны были переночевать на берегу. Отправившись по утру на корабль, они увидѣли его покинутымъ всѣмъ экипажемъ и невольно возвратясь въ Астрахань были свидетелями ужасовъ, произведенныхъ въ ней Разинымъ и его шайками. Ботлеръ, успѣвшій заслужить довѣріе Прозоровскаго, былъ имъ опредѣленъ, за полуполковника, въ одинъ изъ полковъ, находившихся въ Астрахани, а Брантъ поступилъ въ войска, защищавшія Вознесен-
1670 года спустил на воду «военное судно», предназначавшееся, в случае надобности, для действий против казаков, о замыслах коих уже носились в народе тревожные слухи (336). Вероятно, они вовремя дошли до правительства, потому что еще в марте месяце в Астрахань пришло повеление: Ботлеру и всем прочим голландцам ехать в Москву. Постройка судна задержала их до самого того времени, когда явно угрожавшая опасность заставила Прозоровского для успешнейшей обороны Астрахани удержать всех иностранцев, бывших в этом городе. В начале июня, когда дух неудовольствия и мятежа начал проявляться в самой Астрахани, князь Прозоровский велел Ботлеру быть с вверенными ему судами в ежеминутной готовности к бою. Приказание было исполнено, но когда вслед за тем при увеличивавшихся волнениях между жителями Ботлер стал советоваться с своими соотечественниками, они все подали один голос: при очевидной безнадежности к отраженно Разина оставить суда на произвол судьбы, а самим, сев в шлюпку, с самыми необходимыми вещами бежать в Персию. Вследствие этого Ботлер с лекарем Термундом, товарищем корабельного пушкаря Брантом и двумя матросами отправился для разных закупок в город, а остальные голландцы, между которыми были и две матросские жены, пересели в одну из шлюпок. Напрасно прождав Ботлера и его спутников до полуночи и полагая, что они или избрали иной путь к побегу, или задержаны в городе, подчиненные его опасались оставаться долее под Астраханью и пустились на произвол судьбы в море (337).
Промедлив слишком долго в городе, Ботлер, Брант, Термунд и оба матроса нашли ворота уже запертыми и потому должны были переночевать на берегу. Отправившись поутру на корабль, они увидели его покинутым всем экипажем и, невольно возвратясь в Астрахань, были свидетелями ужасов, произведенных в ней Разиным и его шайками. Ботлер, успевший заслужить доверие Прозоровского, был им определен за полуполковника в один из полков, находившихся в Астрахани, а Брант поступил в войска, защищавшие Вознесен-
