— 31 —
Живы...Собрались въ кучу. Арсентьичъ сосчиталъ...Всего тридцать человѣкъ. Половины нѣтъ. Потопли. И офицеровъ всего трое; капитанъ, старшіи офицеръ, да штурманъ. А „Проворнаго" ужъ и званія нѣтъ. Помолились Богу и пошли искать на островѣ жилья. А „Павка" пошелъ съ вѣстовымъ особо.Видно, стыдно было на людей смотрѣть.
Нилычъ смолкъ.
— Легко присудили „Павку"! — промолвилъ Нилычъ.
— Отчего? Вѣдь по закону строго приговариваютъ капитановъ! — замѣтилъ я.
— То-то и есть, что надѣли бы на „Павку" матросскую куртку...Да мы не показали на слѣдствіи всей его трусости. Молъ, въ болѣзни находился.
— Почему?
— Ужъ очень онъ послѣ того потерянный былъ...
И даромъ, что тридцати пяти лѣтъ былъ, а равно старикомъ сталъ. Потрясеніе значитъ. Ну и пожалѣли! — прибавилъ Нилычъ.
Конецъ.
