— 30 —
на берегъ... Закричали уру... Арсентьичъ тащитъ за конецъ перлинь. Укрѣпилъ и назадъ на бригъ. Дрожитъ, замерзъ, а самъ веселый... Ругается, такъ и сыпетъ. Торопитъ съ Сергѣй Сергѣичемъ переправу... Ужъ носъ вовсе въ водѣ. Заливаетъ. Очередь Сергѣй Сергѣичъ назначилъ. Первымъ дѣломъ отправилъ двухъ больныхъ и двадцать матросовъ съ фершаломъ. Торопитъ. И безъ того побѣжали.Только не всѣ перебрались... Коихъ и сбросило въ воду. Побѣжалъ и я во второй очереди. А съ ей и капитанъ ввязался. По болѣзни бытто. И вдругъ „Проворный" сталъ тонуть. „Братцы!..живо!" - Это Сергѣй Сергѣичъ, а самъ не спасается, еще стоитъ на борту. И тутъ о другихъ думалъ. Всѣ сразу бросились на переправу, а мачта изъ-подъ ногъ... Съ камня на шлюпку, по перлиню. Столпились. Многіе попадали въ воду. Коихъ на каменьяхъ убило. Кои потопли. Арсентьичъ двухъ спасъ, И Кирѣевъ форъ-марсовой капитана на плечахъ вынесъ. Пожалѣлъ. А часто изъ-за „Павки" Кирѣева пороли. Не бойсь, за зло добромъ, вашескобродіе!..Выбрались на берегъ мокрые, иззябшіе, ровно обезумѣли отъ радости.
