На стволе зияли свежие глубокие раны.
Особенно пострадали хрупкие кизерские красавицы. Они больше всех потеряли ветвей. Сильно пострадала вишня юбилейная Мичурина. Она росла широкой кроной в виде воронки.
Под тяжестью снега воронка разделилась на половины, и штамб разодрало почти до корневой шейки.
Везде стояли изувеченные, пораненные деревья.
Мы смотрели на них издали и сокрушенно вздыхали.
Снегу было столько, что подойти к ним было невозможно.
Пришлось ждать, когда стает снег.
Таял он быстро: стояла теплая погода. Дня через три от снегу не осталось и следа.
Ранней весной начал я залечивать раны. Замазывал их глиной с „коровяком", подвязывал не совсем обломавшиеся сучья, привязывал к шестам верхние сучья вместо сломанной вершины.
Но все напрасно: раны за зиму уже успели засохнуть.
Наступила опять тяжелая зима.
Рано начались сильные морозы, а снегу было мало. Когда затрещали сорокаградусные морозы, земля была покрыта легким слоем снега.