искушенію выпускать свои билеты въ неограниченномъ количествѣ. Такимъ образомъ количество банковыхъ билетовъ, находившихся въ обращеніи въ 1825 г., превысило, какъ вычисляютъ, на 30 и на 40% то, которое находилось въ обращеніи въ 1822 г. Въ тотъ же періодъ времени, — между іюнемъ 1824 г. и октябремъ 1825 г. было вывезено изъ Англіи отъ 120 до 140 милліоновъ гульден. въ звонкой монетѣ или въ слиткахъ. Англійскій банкъ, вмѣсто того, чтобы стать насторожѣ въ виду эксцессовъ спекуляціи, сдѣлалъ ту ошибку, что еще болѣе поощрилъ спекулянтовъ, понизивъ свой процентъ. Такъ какъ и другіе банки должны были послѣдовать за нимъ на этомъ пути, то въ теченіе извѣстнаго времени въ деньгахъ для любаго почти предпріятія недостатка не было. Хотя въ законодательныхъ административныхъ сферахъ сдѣлались, по-видимому, осторожнѣе, издавъ постановленіе, что акціи обществъ не могутъ продаваться, пока послѣднія не признаны парламентомъ, тѣмъ не менѣе, соблазнъ къ спекуляціямъ былъ такъ великъ, что лишь немногіе негоціанты могли ему противустоять.
Если бы горячки предпріятій ограничивались однимъ торговымъ міромъ, то опасность, быть можетъ, не была бы еще такъ велика; но безуміе, какъ мы уже упоминали, охватило все общество. Люди, удалившіеся отъ дѣлъ и жившіе на прежде нажитыя средства; дамы, помѣстившія все свое состояніе въ государственныхъ бумагахъ; семейства, отдававшія свои капиталы подъ гипотечныя обезпеченья; работники, пристроившіе трудовыя сбереженія многихъ годовъ въ сберегательныхъ кассахъ, — всѣ сопоставляли низкіе проценты, которые ихъ капиталъ приносилъ имъ до сихъ поръ съ громадными барышами, которые можно было осуществить посредствомъ спекуляціи, и становились недовольны. „Сотни людей, говоритъ миссъ Мартини, которые до этого впелнѣ довольствовались своимъ скромнымъ доходомъ и благодарили небо, что доля ихъ выпала какъ разъ по срединѣ между двумя крайностями богатства и нищеты, взирали теперь съ завистью на участь своихъ сосѣдей, чувствовали себя обиженными, если имъ не доставались акціи извѣстныхъ обществъ [1] или вздыхали о томъ, что средства ихъ не позволяютъ имъ взять на себя обязательства цѣлаго рядъ взносовъ. Тѣ немногія личности, которыя продолжали вести свои дѣла по старому, не поддаваясь повальному безумію, охватившему ихъ современниковъ, должны были выслушать упреки въ томъ, что они
- ↑ Это напоминаетъ намъ одинъ случай, произшедшій въ Германіи въ 1866 г. Во время возникновенія одного новаго желѣзнодорожнаго предпріятія, одинъ отецъ семейства написалъ основателямъ этого предпріятія трогательное письмо, въ которомъ убѣдительно упрашивалъ, чтобы его подписка въ 30,000 талеровъ была принята ради его семерыхъ человѣкъ дѣтей. Письмо пришло по заключеніи подписки и просьба отца семейства не могла быть удовлетворена. Годъ спустя акціи упали до 65%.
искушению выпускать свои билеты в неограниченном количестве. Таким образом, количество банковых билетов, находившихся в обращении в 1825 году, превысило, как вычисляют, на 30% и на 40% то, которое находилось в обращении в 1822 году. В тот же период времени — между июнем 1824 года и октябрем 1825 года, было вывезено из Англии от 120 до 140 миллионов гульденов в звонкой монете или в слитках. Английский банк, вместо того чтобы стать настороже ввиду эксцессов спекуляции, сделал ту ошибку, что еще более поощрил спекулянтов, понизив свой процент. Так как и другие банки должны были последовать за ним на этом пути, то в течение известного времени в деньгах для любого почти предприятия недостатка не было. Хотя в законодательных административных сферах сделались, по-видимому, осторожнее, издав постановление, что акции обществ не могут продаваться, пока последние не признаны парламентом, тем не менее соблазн к спекуляциям был так велик, что лишь немногие негоцианты могли ему противостоять.
Если бы горячки предприятий ограничивались одним торговым миром, то опасность, быть может, не была бы еще так велика; но безумие, как мы уже упоминали, охватило все общество. Люди, удалившиеся от дел и жившие на прежде нажитые средства; дамы, поместившие все свое состояние в государственных бумагах; семейства, отдававшие свои капиталы под ипотечные обеспечения; работники, пристроившие трудовые сбережения многих годов в сберегательных кассах, — все сопоставляли низкие проценты, которые их капитал приносил им до сих пор с громадными барышами, которые можно было осуществить посредством спекуляции, и становились недовольны. «Сотни людей, — говорит мисс Мартини, — которые до этого вполне довольствовались своим скромным доходом и благодарили небо, что доля их выпала как раз посредине между двумя крайностями богатства и нищеты, взирали теперь с завистью на участь своих соседей, чувствовали себя обиженными, если им не доставались акции известных обществ[1] или вздыхали о том, что средства их не позволяют им взять на себя обязательства целого ряда взносов. Те немногие личности, которые продолжали вести свои дела по-старому, не поддаваясь повальному безумию, охватившему их современников, должны были выслушать упреки в том, что они
- ↑ Это напоминает нам один случай, происшедший в Германии в 1866 году. Во время возникновения одного нового железнодорожного предприятия, один отец семейства написал основателям этого предприятия трогательное письмо, в котором убедительно упрашивал, чтобы его подписка в 30 000 талеров была принята ради его семерых человек детей. Письмо пришло по заключении подписки и просьба отца семейства не могла быть удовлетворена. Год спустя акции упали до шестидесяти пяти процентов.
