дентъ, по мнѣнію свѣдущихъ юристовъ, не въ правѣ былъ снова пускать эти деньги въ обращеніе. Тѣмъ не менѣе, въ 1872 г. тогдашній министръ финансовъ, Бутуэль, противузаконно выпустилъ снова на три милліона этихъ бумажекъ, подъ предлогомъ содѣйствія продажѣ хлѣба, собраннаго въ жатву этого года. На возраженія, поднятыя въ конгрессѣ, что правительство не имѣетъ неограниченнаго полномочія ронять цѣнность денежныхъ знаковъ, Бутуэль отвѣчалъ, что финансы не наука и что дѣло это до конгресса не касается. Послѣ того, какъ Бутуэль былъ вынужденъ уступить свой портфель Ричардсону, этотъ послѣдній точно также выпустилъ еще на два милліона старыхъ бумажныхъ денегъ, а теперь президентъ дошелъ до того, что обѣщалъ даже выпускать по мѣрѣ надобности гринбаки изъ того запаса въ 44 милліона, который хранился въ кассѣ Союза. Такъ какъ эти 44 милліона государственныхъ бумажныхъ денегъ, по смыслу закона, вовсе не составляютъ резерва, а суть ничто иное, какъ гринбаки, предназначенные для уничтоженія, то президентъ такимъ обѣщаніемъ переступилъ за предѣлъ своихъ полномочій—и повышеніе лажа на золото, вслѣдствіе этой мѣры, было тѣмъ неизбѣжнѣе, что многіе опасались, что эта произвольная мѣра повлечетъ за собой и другія; опасеніе это, какъ показали послѣдствія, было ненапрасное.
Англійскій банкъ вначалѣ былъ, повидимому, расположенъ мужественно встрѣтить какъ это извѣстіе, такъ и первое внезапное уменьшеніе своего резерва на 384,000 ф. ст. Но послѣ того, какъ проявилось сильное стремленіе къ продажѣ многихъ другихъ заграничныхъ бумагъ, послѣ того, какъ курсъ на векселя сильно палъ въ Нью-Іоркѣ и черезъ это опасность стала грозить непосредственно и лондонскому денежному рынку, наконецъ, послѣ того, какъ изъ англійскаго банка былъ взятъ кушъ въ 150,000 ф. ст. для отсылки въ Америку, правленіе банка увидѣло себя вынужденнымъ приступить къ повышенію дисконта.
Мѣра эта произвела въ томъ смыслѣ хорошее дѣйствіе, что въ Парижѣ вексельный курсъ на Лондонъ сталъ лучше; но въ Сити были того мнѣнія, что необходимо будетъ еще дальнѣйшее повышеніе дисконта, если въ другихъ мѣстахъ вексельный курсъ на Англію не поправится. Между тѣмъ, французскій банкъ уже приступилъ къ мѣрамъ для противодѣйствія кризису. Теченіе американскаго кризиса, какъ о томъ писалъ въ биржевомъ отчетѣ „Daily Telegraph“, также обмануло всѣ разсчеты. Правда, было весьма вѣроятно, что ни одна крупная англійская фирма, стоящая въ сношеніяхъ съ Америкой, не пошлетъ туда золота, безъ крайней надобности, — и это на томъ основаніи, что никакой барышъ, какъ бы высокъ онъ ни былъ, не могъ служить вознагражденіемъ за рискъ, съ которымъ были сопряжены такія ссуды Америкѣ, при такомъ сильномъ паденіи цѣнъ на тамошнія бумаги. Но, съ другой стороны, дурная жатва побудила англійскія фирмы, занимавшіяся ввозомъ продуктовъ изъ
дент, по мнению сведущих юристов, не вправе был снова пускать эти деньги в обращение. Тем не менее в 1872 г. тогдашний министр финансов Баутвелл противозаконно выпустил снова на три миллиона этих бумажек, под предлогом содействия продаже хлеба, собранного в жатву этого года. На возражения, поднятые в конгрессе, что правительство не имеет неограниченного полномочия ронять ценность денежных знаков, Баутвелл отвечал, что финансы не наука и что дело это до конгресса не касается. После того как Баутвелл был вынужден уступить свой портфель Ричардсону, этот последний точно так же выпустил еще на два миллиона старых бумажных денег, а теперь президент дошел до того, что обещал даже выпускать по мере надобности гринбаки из того запаса в 44 миллиона, который хранился в кассе Союза. Так как эти 44 миллиона государственных бумажных денег по смыслу закона вовсе не составляют резерва, а суть не что иное, как гринбаки, предназначенные для уничтожения, то президент таким обещанием переступил за предел своих полномочий — и повышение лажа на золото, вследствие этой меры, было тем неизбежнее, что многие опасались, что эта произвольная мера повлечет за собой и другие; опасение это, как показали последствия, было не напрасное.
Английский банк вначале был, по-видимому, расположен мужественно встретить как это известие, так и первое внезапное уменьшение своего резерва на 384 000 фунтов стерлингов. Но после того как проявилось сильное стремление к продаже многих других заграничных бумаг, после того как курс на векселя сильно пал в Нью-Йорке, и через это опасность стала грозить непосредственно и лондонскому денежному рынку, наконец после того как из английского банка был взят куш в 150 000 фунтов стерлингов для отсылки в Америку, правление банка увидело себя вынужденным приступить к повышению дисконта.
Мера эта произвела в том смысле хорошее действие, что в Париже вексельный курс на Лондон стал лучше, но в Сити были того мнения, что необходимо будет еще дальнейшее повышение дисконта, если в других местах вексельный курс на Англию не поправится. Между тем французский банк уже приступил к мерам для противодействия кризису. Течение американского кризиса, как о том писал в биржевом отчете «Daily Telegraph», также обмануло все расчеты. Правда, было весьма вероятно, что ни одна крупная английская фирма, стоящая в сношениях с Америкой, не пошлет туда золота без крайней надобности, — и это на том основании, что никакой барыш, как бы высок он ни был, не мог служить вознаграждением за риск, с которым были сопряжены такие ссуды Америке при таком сильном падении цен на тамошние бумаги. Но, с другой стороны, дурная жатва побудила английские фирмы, занимавшиеся ввозом продуктов из
