возникновеніе многихъ новыхъ фабрикъ. Въ то же время, многіе англійскіе торговые дома, уже за нѣсколько лѣтъ передъ тѣмъ, всадили значительную часть своего состоянія и въ кофейныя и сахарныя плантаціи въ обѣихъ Индіяхъ, что́ не мѣшало имъ, на остальныя свои средства, усиленныя кредитомъ, вести свои торговыя дѣла въ прежнихъ обширнихъ размѣрахъ. Между тѣмъ, вслѣдствіе усиленія въ производствѣ сахару и кофе, цѣны на эти продукты такъ пали, что капиталы большею частью были потеряны. Потери эти, въ общей сложности, должны были составить значительныя суммы.
Къ этому присоединилось еще то обстоятельство, что спекуляція хлѣбною торговлею, не ограничиваясь доставкою хлѣба на отечественный рынокъ, начала раскидываться и по всему европейскому континенту. Въ то время предсказывали, что Лондонъ перетянетъ къ себѣ бо́льшую часть хлѣбной торговли Амстердама и Гамбурга и сдѣлается центральнымъ всемірнымъ рынкомъ для продуктовъ этого рода. Такъ какъ неурожай постигъ почти всю Европу, то пришлось стягивать запасы хлѣба изъ черноморскихъ портовъ, изъ Архангельска и изъ сѣверной Америки. Обстоятельство это влекло за собою двоякую невыгоду. Съ одной стороны, доставка хлѣба изъ этихъ отдаленныхъ странъ требовала много времени, — гораздо болѣе, чѣмъ первоначально разсчитывали, — такъ что значительное число кораблей съ хлѣбомъ пришло изъ Чернаго и изъ Бѣлаго морей въ такое время, когда уже существовала вѣрная надежда на хорошую жатву въ 1847 г. или, даже, когда эта жатва была уже собрана и результатъ ея оказался вполнѣ удовлетворительнымъ. Кромѣ того, эти громадныя партіи хлѣба, которыя, какъ мы видѣли, одна Америка доставила на 34,000,000 тал., должны были оплачиваться большею частью чистыми деньгами, такъ какъ, покрайней мѣрѣ что касается Одессы и Архангельска, не было возможности уплатить и половину стоимости хлѣба продуктами англійской индустріи. Само по себѣ обстоятельство это не представляло бы особой опасности, такъ какъ звонкая монета могла быть вымѣнена на продукты англійской индустріи на другихъ рынкахъ земнаго шара; но, съ одной стороны, потребленіе на главнѣйшемъ рынкѣ для сбыта англійскихъ товаровъ именно, въ Европѣ, значительно уменшились вслѣдствіе вздорожанія жизненныхъ потребностей, поглощавшаго значительную часть національныхъ доходовъ; съ другой стороны, самое прозводство на англійскихъ фабрикахъ сильно ограничилось вслѣдствіе отвлеченія капиталовъ на вышеуказанныя предпріятія и вслѣдствіе вздорожанія главнѣйшаго сырого продукта, необходимаго для англійской индустріи.
Послѣ того, какъ хлѣбная торговля уже въ 1846 г. дала значительные барыши, многіе торговые дома, послѣ того, какъ въ остальныхъ отрасляхъ торговли наступилъ застой, бросились на спекуляціи хлѣбомъ. Между тѣмъ, извѣстно, нѣтъ дѣла менѣе надежнаго, чѣмъ торговля хлѣбомъ; съ одной стороны, въ ней цѣны мѣняются необычайно сильно и быстро, такъ какъ здѣсь
возникновение многих новых фабрик. В то же время, многие английские торговые дома уже за несколько лет перед тем всадили значительную часть своего состояния и в кофейные и сахарные плантации в обеих Индиях, что не мешало им на остальные свои средства, усиленные кредитом, вести свои торговые дела в прежних обширных размерах. Между тем, вследствие усиления в производстве сахару и кофе, цены на эти продукты так пали, что капиталы большею частью были потеряны. Потери эти в общей сложности должны были составить значительные суммы.
К этому присоединилось еще то обстоятельство, что спекуляция хлебною торговлею, не ограничиваясь доставкою хлеба на отечественный рынок, начала раскидываться и по всему европейскому континенту. В то время предсказывали, что Лондон перетянет к себе бо́льшую часть хлебной торговли Амстердама и Гамбурга и сделается центральным всемирным рынком для продуктов этого рода. Так как неурожай постиг почти всю Европу, то пришлось стягивать запасы хлеба из черноморских портов, из Архангельска и из северной Америки. Обстоятельство это влекло за собою двоякую невыгоду. С одной стороны, доставка хлеба из этих отдаленных стран требовала много времени, — гораздо более, чем первоначально рассчитывали, — так что значительное число кораблей с хлебом пришло из Черного и из Белого морей в такое время, когда уже существовала верная надежда на хорошую жатву в 1847 году или даже, когда эта жатва была уже собрана, и результат ее оказался вполне удовлетворительным. Кроме того, эти громадные партии хлеба, которые, как мы видели, одна Америка доставила на 34 000 000 талеров, должны были оплачиваться большею частью чистыми деньгами, так как по крайней мере, что касается Одессы и Архангельска, не было возможности уплатить и половину стоимости хлеба продуктами английской индустрии. Само по себе обстоятельство это не представляло бы особой опасности, так как звонкая монета могла быть выменяна на продукты английской индустрии на других рынках земного шара; но, с одной стороны, потребление на главнейшем рынке для сбыта английских товаров именно в Европе значительно уменьшились вследствие вздорожания жизненных потребностей, поглощавшего значительную часть национальных доходов; с другой стороны, самое производство на английских фабриках сильно ограничилось вследствие отвлечения капиталов на вышеуказанные предприятия и вследствие вздорожания главнейшего сырого продукта, необходимого для английской индустрии.
После того как хлебная торговля уже в 1846 году дала значительные барыши, многие торговые дома, после того как в остальных отраслях торговли наступил застой, бросились на спекуляции хлебом. Между тем известно, нет дела менее надежного, чем торговля хлебом; с одной стороны, в ней цены меняются необычайно сильно и быстро, так как здесь
