представить все это количество хлопка понадобившимся для фабричнаго потребленія. Такой спросъ, исходившій отъ одной фирмы, не могъ имѣть, правда, такого значенія, какъ еслибы закупка въ тѣхъ же размѣрахъ была сдѣлана десятью, двадцатью домами, такъ какъ послѣдніе, конечно, закупали бы лишь для годоваго потребленія, слѣдовательно скорѣе имѣли бы надобность запастись хлопкомъ снова, между тѣмъ какъ упомянутая фирма запасалась на три года. Тѣмъ неменѣе, этотъ внезапный большой спросъ произвелъ сильное впечатлѣніе на рынкѣ, гдѣ, въ особенности, въ то время, были склонны перецѣнивать значеніе обстоятельствъ этого рода. Хотя такой усиленный спросъ не коренился ни въ какой дѣйствительной потребности текущаго потребленія, тѣмъ не менѣе спекулянты, которые въ то время постоянно пронюхивали, не встрѣтится ли какого-нибудь новаго сочетанія обстоятельствъ, сулящаго наживу, усиленно набросились на этотъ товаръ, чтобы поднять его цѣну до неимовѣрной высоты. Винцентъ Нольтъ, который самъ былъ замѣшанъ въ этой торговлѣ, даетъ намъ въ своихъ „воспоминаніяхъ изъ жизни бывшаго купца“ слѣдующій очеркъ своего собственнаго участія въ этой спекуляціи, — очеркъ до того характерно изображающій всю рискованную процедуру подобной спекулятивной гонки, что наше собственное описаніе значительно выиграетъ въ полнотѣ отъ этого заимствованія.
„Прибывъ въ Ливерпуль, говоритъ Нольтъ, куда я заѣхалъ на возвратномъ пути въ Соединенные Штаты, я нашелъ всю мѣстную биржу, какъ это обыкновенно тамъ бываетъ осенью, погруженною въ разсчеты и соображенія о вѣроятномъ положеніи хлопчотобумажнаго рынка къ концу года. Извѣстіямъ объ истощеніи запасовъ въ атлантическихъ гаваняхъ никто не хотѣлъ вѣрить; высчитывали, что остатки старой жатвы и первыя самыя раннія закупки новой жатвы дадутъ съ 1-го октября до конца года въ общей сложности до 25,000 тюковъ. Изъ этого выводили, что запасы американскаго хлопка въ Англіи, принимая въ разсчетъ тогдашній размѣръ потребленія, составятъ къ концу года 200,000 тюковъ. На мой вопросъ: а что будетъ, если запасъ окажется не болѣе, какъ въ 100,000 тюковъ, мнѣ отвѣчали единодушнымъ убѣжденіемъ, что тогда цѣна разомъ поднимется по меньшей мѣрѣ на одинъ пенни съ фунта, слѣдовательно на 15—20 процентовъ.
„Я уѣхалъ изъ Ливерпуля и прибылъ въ Нью-Іоркъ около половины ноября. На основаніи тѣхъ извѣстій, которыя я нашелъ тамъ изъ южныхъ пристаней, занимавшихся отправкою хлопка, и съ помощью списка, въ которомъ съ точностью были обозначены всѣ отправки, произведенныя въ предшествующій промежутокъ времени, я убѣдился, что вмѣсто ожидаемаго въ Ливерпулѣ подвоза въ 150,000 тюковъ отъ старой жатвы, за октябрь и ноябрь мѣсяцы не было отправлено и 30,000 тюковъ, а декабрь не дастъ и 20,000 тюковъ. Я поспѣшилъ въ Новый Орлеанъ. Тутъ я нашелъ два корабля въ рукахъ моего
представить все это количество хлопка понадобившимся для фабричного потребления. Такой спрос, исходивший от одной фирмы, не мог иметь, правда, такого значения, как если бы закупка в тех же размерах была сделана десятью, двадцатью домами, так как последние, конечно, закупали бы лишь для годового потребления, следовательно, скорее имели бы надобность запастись хлопком снова, между тем как упомянутая фирма запасалась на три года. Тем не менее этот внезапный большой спрос произвел сильное впечатление на рынке, где, в особенности в то время, были склонны переоценивать значение обстоятельств этого рода. Хотя такой усиленный спрос не коренился ни в какой действительной потребности текущего потребления, тем не менее спекулянты, которые в то время постоянно пронюхивали, не встретится ли какого-нибудь нового сочетания обстоятельств, сулящего наживу, усиленно набросились на этот товар, чтобы поднять его цену до неимоверной высоты. Винсент Нольт, который сам был замешан в этой торговле, дает нам в своих «Воспоминаниях из жизни бывшего купца» следующий очерк своего собственного участия в этой спекуляции — очерк, до того характерно изображающий всю рискованную процедуру подобной спекулятивной гонки, что наше собственное описание значительно выиграет в полноте от этого заимствования.
«Прибыв в Ливерпуль, — говорит Нольт, — куда я заехал на возвратном пути в Соединенные Штаты, я нашел всю местную биржу, как это обыкновенно там бывает осенью, погруженною в расчеты и соображения о вероятном положении хлопчатобумажного рынка к концу года. Известиям об истощении запасов в атлантических гаванях никто не хотел верить; высчитывали, что остатки старой жатвы и первые самые ранние закупки новой жатвы дадут с 1 октября до конца года в общей сложности до 25 000 тюков. Из этого выводили, что запасы американского хлопка в Англии, принимая в расчет тогдашний размер потребления, составят к концу года 200 000 тюков. На мой вопрос: а что будет, если запас окажется не более, как в 100 000 тюков, мне отвечали единодушным убеждением, что тогда цена разом поднимется по меньшей мере на один пенни с фунта, следовательно, на 15—20 процентов.
Я уехал из Ливерпуля и прибыл в Нью-Йорк около половины ноября. На основании тех известий, которые я нашел там из южных пристаней, занимавшихся отправкою хлопка, и с помощью списка, в котором с точностью были обозначены все отправки, произведенные в предшествующий промежуток времени, я убедился, что вместо ожидаемого в Ливерпуле подвоза в 150 000 тюков от старой жатвы, за октябрь и ноябрь месяцы не было отправлено и 30 000 тюков, а декабрь не даст и 20 000 тюков. Я поспешил в Новый Орлеан. Тут я нашел два корабля в руках моего
