Страница:История торговых кризисов в Европе и Америке (Вирт) 1877.pdf/101

Эта страница выверена

продавать свои бумаги. Курсы государственныхъ бумагъ пали съ неимовѣрною быстротою. Что касается товаровъ, то ихъ вскорѣ нельзя было продавать и за безцѣнокъ. Акціи промышленныхъ компаній утратили почти всякую цѣнность. Настало всеобщее крушеніе.

Первые подали добрый примѣръ провинціальные банки; изъ нихъ въ теченіе шести мѣсяцевъ 70 пріостановили платежи. Изъ торговыхъ домовъ сначала пали лишь такіе, на прочность которыхъ никто особенно не полагался. Но, послѣ того какъ вышеупомянутый большой банкирскій домъ остановилъ свои платежи, бѣда настигла и солидныя фирмы. Напрасно лондонскіе купцы сошлись на митингѣ и объявили, что положеніе дѣлъ внушаетъ имъ полное довѣріе, что паника не имѣетъ никакого основанія и что довѣріе тотчасъ же возстановится, если только по всей странѣ устроятся такіе же митинги. Кризисъ свирѣпствовалъ какъ ураганъ и опрокидывалъ одинъ домъ за другимъ. Поутру объявляла себя несостоятельной фирма, о которой было извѣстно, что она обладаетъ значительною поземельною собственностью; вечеромъ падала другая, на копи которой всѣ передъ этимъ взирали съ завистью; на слѣдующій день банкротилась третья, про которую говорили, что она владѣетъ большимъ имуществомъ въ чужихъ странахъ. Во многихъ случаяхъ пускалась въ ходъ одна и та же неизмѣнная сказка: увѣряли, что дѣло лишь во временномъ затрудненіи и что обанкротившіяся фирмы обладаютъ достаточнымъ имуществомъ для покрытія всѣхъ своихъ обязательствъ. Но этихъ временныхъ затрудненій, изъ которыхъ каждое распространяло разореніе за предѣлы своего непосредственнаго дѣйствія, накопилось такъ много, что никто уже болѣе не зналъ, какого рода имущество сохраняетъ еще реальную цѣнность для какихъ либо практическихъ цѣлей. Всего болѣе распространяли вокругъ себя разореніе провинціальные банки, не столько черезмѣрнымъ выпускомъ своихъ билетовъ, о которомъ было упомянуто выше, сколько крупными и неосторожными ссудами ненадежнымъ заемщикамъ, ссудами, черезъ которыя они лишили себя возможности уплачивать по своимъ билетамъ. — Въ одно прекрасное утро, разсказываетъ миссъ Мартино, торговая площадь одного провинцальнаго города имѣла совсѣмъ необычайный видъ. Поселяне бросали свои мѣста на базарѣ и собиралось кучами; другіе торопливо собирали свой товаръ, выводили лошадей изъ стойла и спѣшили домой, какъ будто боясь, что ихъ ограбятъ, если они останутся. Тутъ шелъ человѣкъ съ мрачнымъ лицомъ и судорожно сжималъ въ рукѣ банковый билетъ; тамъ женщина ломала руки и плакала. Настоящій стонъ стоялъ по городу, покрывая обычный его шумъ. Объяснялось это тѣмъ, что мѣстный банкъ прекратилъ свои платежи. Сангвиники расхаживали по улицамъ и разсказывали всѣмъ встрѣчнымъ, что это лишь временное затрудненіе и что въ концѣ концовъ всѣ будутъ удовлетворены. Пессимисты говорили: „кризисъ еще только начинается, нельзя сказать, на чемъ это остановится и всѣ мы погибнемъ“. Ни тѣ,

Тот же текст в современной орфографии

продавать свои бумаги. Курсы государственных бумаг пали с неимоверною быстротою. Что касается товаров, то их вскоре нельзя было продавать и за бесценок. Акции промышленных компаний утратили почти всякую ценность. Настало всеобщее крушение.

Первые подали добрый пример провинциальные банки; из них в течение шести месяцев семьдесят приостановили платежи. Из торговых домов сначала пали лишь такие, на прочность которых никто особенно не полагался. Но после того как вышеупомянутый большой банкирский дом остановил свои платежи, беда настигла и солидные фирмы. Напрасно лондонские купцы сошлись на митинге и объявили, что положение дел внушает им полное доверие, что паника не имеет никакого основания и что доверие тотчас же восстановится, если только по всей стране устроятся такие же митинги. Кризис свирепствовал, как ураган, и опрокидывал один дом за другим. Поутру объявляла себя несостоятельной фирма, о которой было известно, что она обладает значительною поземельною собственностью; вечером падала другая, на копи которой все перед этим взирали с завистью; на следующий день банкротилась третья, про которую говорили, что она владеет большим имуществом в чужих странах. Во многих случаях пускалась в ход одна и та же неизменная сказка: уверяли, что дело лишь во временном затруднении, и что обанкротившиеся фирмы обладают достаточным имуществом для покрытия всех своих обязательств. Но этих временных затруднений, из которых каждое распространяло разорение за пределы своего непосредственного действия, накопилось так много, что никто уже более не знал, какого рода имущество сохраняет еще реальную ценность для каких-либо практических целей. Всего более распространяли вокруг себя разорение провинциальные банки, не столько чрезмерным выпуском своих билетов, о котором было упомянуто выше, сколько крупными и неосторожными ссудами ненадежным заемщикам, ссудами, через которые они лишили себя возможности уплачивать по своим билетам. В одно прекрасное утро, рассказывает мисс Мартино, торговая площадь одного провинциального города имела совсем необычайный вид. Поселяне бросали свои места на базаре и собиралось кучами; другие торопливо собирали свой товар, выводили лошадей из стойла и спешили домой, как будто боясь, что их ограбят, если они останутся. Тут шел человек с мрачным лицом и судорожно сжимал в руке банковый билет; там женщина ломала руки и плакала. Настоящий стон стоял по городу, покрывая обычный его шум. Объяснялось это тем, что местный банк прекратил свои платежи. Сангвиники расхаживали по улицам и рассказывали всем встречным, что это лишь временное затруднение и что в конце концов все будут удовлетворены. Пессимисты говорили: «Кризис еще только начинается, нельзя сказать, на чем это остановится и все мы погибнем». Ни те,