Этой „философіи“ Антошка видимо не понялъ и удивленно приподнялъ брови. По его мнѣнію, получать барину на прожитокъ отъ сродственниковъ ничего общаго не имѣло со свинствомъ. На то онъ и баринъ, что бы ничего не дѣлать... Видалъ онъ, слава Богу, господъ... Катаются себѣ да гуляютъ. Пречудесно!
Однако онъ не сообщилъ этихъ соображеній „графу“, и съ болышшъ любопытствомъ и нѣкоторымъ соболѣзнованіемъ спросилъ послѣ минуты молчанія:
— А еслибъ того не случилось... вы могли бы выйти въ генералы?
— Навѣрное. Всѣ мои товарищи генералы... Я прежде офицеромъ былъ.
— Офицеромъ? — протянулъ удивленно Антошка.
— Хочешь посмотрѣть, какой я былъ?
„Графъ“ досталъ изъ своего сундука старенькій альбомъ и, передавая его Антошкѣ, проговорилъ:
— Вотъ узнай-ка, гдѣ я?
— Антошка сталъ разсматривать альбомъ, въ которомъ было много офицеровъ, генераловъ въ крестахъ и со звѣздами и красивыхъ дамъ, нѣсколько огорошенный такимъ обиліемъ важныхъ особъ.
— Это все ваши сродственники, графъ?
— Тутъ не одни родственники; есть и бывшіе товарищи и знакомые...
— И князья, и графы есть?
— Однако ты, Антошка, какъ посмотрю, имѣешь къ нимъ большое пристрастіе... Ужъ не думаешь ли и ты графомъ быть со временемъ? — разсмѣялся „графъ“. — Ну, а меня не узналъ?