— За такія деньги можно, напримѣръ, домъ купить?
— Да еще какой!
— Ишь ты! — Куда жъ вы столько денегъ протратили?
— Такъ, зря протратилъ... на всякія глупости и безобразія... Только и жилъ для того, чтобъ себя потѣшить и другимъ показать: вотъ какой я дуракъ... Не понималъ тогда, что это гнусно...
— Для форца, значитъ? — старался уяснить себѣ Антошка.
— То-то для форца, какъ ты выражаешься... И когда я ухнулъ свои триста тысячъ, я еще задолжалъ на двѣсти... Отецъ долги заплатилъ и отказался отъ меня... Проклялъ... Понялъ?
— Понялъ! — шепнулъ Антошка, невольно вздрагивая при представленіи объ ужасѣ проклятія.
— Ну вотъ съ тѣхъ поръ я и сдѣлался нищимъ...
Антошка участливо носматривалъ на „графа“.
— А развѣ тогда никто вамъ не помогъ? — спросилъ онъ.
— Никто... Да и къ чему помогать такому мотыгѣ? Рѣшительно не къ чему!
— А я на мѣстѣ отца помогъ бы! — рѣшительно заявилъ Антошка.
„Графъ“ усмѣхнулся.
— Капиталу большого не далъ бы, а отпускалъ бы на прожитокъ... А то вдругъ такъ-таки и бросить человѣка. Пропадай, молъ!
„Графъ“ любовно взглянулъ на своего сожителя и словно бы про себя замѣтилъ:
— Оно, пожалуй, и лучше вышло, что тогда меня всѣ бросили... А то я такъ бы свиньей и остался!