— Не прикажете ли чего сдѣлать, графъ? Сапоги ваши почистить? Комнату подмести?
— Прежде всего я прикажу тебѣ итти на кухню и хорошенько вымыться... Вотъ что я тебѣ прикажу... А вечеромъ я тебя сведу въ баню... Давно ты былъ въ банѣ?
— Давно... И не упомню когда... „Дяденька“ не посылалъ...
— Вотъ сегодня я поговорю съ твоимъ дяденькой...
— Зачѣмъ? — испуганно спросилъ Антошка.
— Возьму твой документъ.
— Какой документъ?
— Такой... У каждаго человѣка есть документъ, что бы знали, кто онъ такой... А ты не бойся... Теперь твой дяденька ничего не смѣетъ тебѣ сдѣлать...
— А какъ онъ придетъ сюда?
— Не придетъ... Я его такъ припугну, что онъ и не нодумаетъ прійти...
— Если бы и Нютку взять... Она ловкая дѣвчонка...
— О Нюткѣ, братецъ, потомъ подумаемъ...
Черезъ четверть часа оба пріятеля сидѣли за самоваромъ. „Графъ“ на постелѣ, а Антошка напротивъ, на стулѣ. Анисья Ивановна деликатно подала не одну булку, а еще и большую краюху ситнаго хлѣба... „Графъ“ выпилъ лѣниво стаканъ чая, покуривая скверную папироску, за то Антошка выпилъ цѣлыхъ три стакана, уписывая за обѣ щеки хлѣбъ.
— Сыть?
— Сытъ совсѣмъ... Покорно благодарю...
