— Сегодня вы на пять минутъ раньше пришли, Антошъ.
— Раньше, Адель Карловна... Торопился..
— Кушать вѣрно очень захотѣли? — довольно привѣтливо освѣдомилась хозяйка, благоволившая къ своимъ жильцамъ и за то, что они аккуратно платили, и за то, что были тихіе жильцы и не дѣлали, какъ она выражалась, „sсhwеіnеrеі“ изъ своей комнаты.
— Да, Адель Карловна, — веселои торопливо отвѣчалъ Антошка, готовый на радостяхъ обнять эту степенную, аккуратную, немного прижимистую и сентиментальную Адель Карловну.
— Марта сейчасъ подастъ...
Но Антошка едва ли слышалъ послѣднія слова, такъ какъ, сбросивъ пальто, стремительно бросился въ комнату, повергнувъ въ нѣкоторое недоумѣніе почтенную нѣмку и своею забывчивостью обтереть ноги о половикъ, и своимъ особенно радостнымъ, возбужденнымъ видомъ.
„Вѣрно, какое-нибудь маленькое жалованье назначили!“ — мысленно рѣшила практическая старушка, пріурочивавшая всѣ житейскія радости къ полученію денегъ.
И, снѣдаемая любопытствомъ узнать, въ чемъ дѣло, и желаніемъ сообщить что-нибудь новенькое своему Адольфу Ивановичу, когда онъ вернется съ репетиціи изъ театра, гдѣ онъ игралъ вторую или третью скрипку, — Адель Карловна приложила ухо къ двери комнаты жильцовъ въ надеждѣ что-нибудь услыхать. Но двери были плотно заперты, и Адель Карловна отошла нѣсколько обиженная и отправилась въ свою сверкавшую чистотой кухню, чтобы
