черъ, съ жадностью слушая его лекціи. Въ годъ онъ прошелъ, такимъ образомъ, краткій курсъ механики, познакомившись съ ея принципами, насколько это было возможно безъ знанія высшей математики.
И завѣдующій школой, маленькій, круглый, толстенькій человѣчекъ съ добрыми глазами и длинными сѣдоватыми волосами, придававшими ему литературный видъ, однажды съ особенною горячностью просилъ директора завода обратить на Антона Щигрова особое вниманіе.
Онъ разсказалъ его исторію, разсказалъ, какъ прекрасно занимался онъ у него, и расхваливалъ его талантливость.
— Изъ этого юноши вышелъ бы выдающійся математикъ и механикъ, если бы только онъ имѣлъ возможность получить высшее образованіе... Но куда ему объ этомъ и думать бѣднягѣ? Во всякомъ случаѣ, благодаря его замѣчательнымъ способностямъ, заводъ будетъ имѣть въ немъ не дюжиннаго мастера...
Директоръ завода, образованный и самъ очень талантливый человѣкъ, особенно заботившійся, что бы у него на заводѣ были хорошіе русскіе мастера, заинтересовался Щигровымъ, котораго помнилъ по бойкимъ отвѣтамъ на экзаменѣ, и обѣщалъ не забыть его.
— Только не увлекаетесь ли вы, Петръ Ѳедоровичъ? — улыбнулся директоръ, обращаясь къ учителю.
— А вы потрудитесь спросить о Щигровѣ начальника мастерской... Да вотъ и Арнольдъ Оскарычъ самъ... Легокъ на поминѣ.
