— Господинъ! Встаньте... Княгиня сейчасъ идетъ! — кинула ему на ходу пролетѣвшая начальница.
Но „графъ“ продолжалъ сидѣть къ ужасу Анютки и къ удивленію всѣхъ присутствовавшихъ.
Распахнулись двери, и въ пріемной появилась княгиня и тихо пошла, оглядывая въ ріnсе-nеz публику и ласково кивая въ отвѣтъ на поклоны посѣтителей и низкіе книксены дѣвочекъ.
И начальница, и „аршинъ“, слѣдовавшіе за княгиней, давно дѣлали знаки „графу“, чтобъ онъ всталъ, по онъ какъ будто не замѣчалъ ихъ и взглядывалъ на княгиню.
„Однако сохранилась. До сихъ поръ и свѣжа, и хороша... Видно, режимъ помогаетъ!“ — подумалъ Александръ Ивановичъ.
— Садитесь, прошу васъ, садитесь! — говорила между тѣмъ княгиня своимъ низковатымъ контральтомъ, обращаяськъ посѣтителямъ и останавливаясь около дѣвочекъ, что бы потрепать ихъ по щечкамъ, далеко не похожимъ на ея румяныя пышныя щеки... — А это къ кому пришелъ этотъ господинъ? — обратилась княгиня къ начальницѣ, замѣтивъ сидящаго посѣтителя.
— Къ Анютѣ Бастрюковой...
— Я и не знала, что ее кто-нибудь навѣщаетъ... Родной?
— Кажется, нѣтъ, княгиня... Этотъ господинъ приходитъ съ мальчикомъ, знакомымъ Анютѣ...
Чуть-чуть шелестя платьемъ, княгиня направилась къ Анюткѣ.
Когда княгиня приблизилась, „графъ“ поднялся.
— Ну, какъ ты поживаешь, Анюта?... Надѣюсь,
