жалостно! — воскликнула молодая дѣвушка. — Нѣтъ, мама, голубчикъ, милая, добрая, ты ужъ позволь мнѣ помогать дядѣ... я буду давать емувъ мѣсяцъ свои двадцать пять рублей... И свои непремѣнно... Мнѣ на булавки и остальныхъ двадцати пяти за глаза довольно... И не нужно папѣ говорить... Пусть дядя будетъ думать, что это онъ посылаетъ... Не правда ли?..
— Ну, что жъ, дѣлай, какъ хочешь, добрая моя дѣвочка, возьми и отъ меня маленькую лепту... пошли ему еще десять рублей... Я буду давать каждый мѣсяцъ.
— Спасибо за дядю и за мальчика, мамочка... Теперь они, по крайнеймѣрѣ, не будутъ нищенствовать... А за этого мальчика я буду просить тетю Мери... Я послѣ завтрака къ ней поѣду... Можно?
— Поѣзжай... только врядъ ли ее застанешь послѣ завтрака... Вѣдь, Мarіе, ты знаешь, всегда занята... Время у нея распредѣлено...
— Я теперь поѣду...
— А завтракать?..
— Богъ съ нимъ, сь завтракомъ... Потомъ по-завтракаю...
— Такъ прикажи закладывать карету...
— Нѣтъ, я лучше въ саняхъ, мамочка...
И съ этими словами Нина вышла изъ кабинета матери и попросила Дуняшу приказать запречь сани.
Черезъ полчаса она уже ѣхала къ княгинѣ Моравской. Дорогой у нея явилась мысль послѣ визита къ Моравской поѣхать къ дядѣ. То-то онъ обрадуется! Непремѣнно надо навѣстить его. Мама
