наго ряда блестящихъ кострюль, кострюлекъ и разныхъ невиданныхъ имъ формъ и мѣдныхъ вещей, разставленныхъ на трехъ полкахъ.
Это обиліе вычищенной на славу мѣдной посуды нѣсколько удивило его, и онъ рѣшилъ, что держать столько безполезныхъ вещей положительно не къ чему. Если бы половину продать, и то было бы за глаза достаточно .
И пылкое его воображеніе уже оцѣнивало приблизительно стоимость назначеннаго имъ къ продажѣ, и на эти деньги, которыя онъ почему-то уже считалъ своей собственностью, покупало теплую шубу „графу“, необходимую для такого больного человѣка. А эту ночь бѣдный „графъ“ все кашлялъ, кашлялъ и утромъ, снаряжая Антошку къ княгинѣ, часто схватывался за грудь.
Анисья Ивановна поила „графа“ малиной и совѣтовала ему посидѣть дома.
Вотъ почему Антошка жалѣлъ „графа“, и воображеніе его, увлеченное видомъ безполезныхъ кострюль, работало въ извѣстномъ направленіи.
Затѣмъ, наблюдая, какъ поваръ безъ церемоніи пробуетъ кушанья, Антошка возъ имѣлъ желаніе сдѣлаться поваромъ и началъ, было, размышлять, сколько княжескій поваръ долженъ получать жалованья (должно быть, не мало — не даромъ онъ такой толстый!) — какъ вошедшій лакей прервалъ его размышленія и сказалъ:
— Пойдемъ, мальчикъ, къ княгинѣ!.. Да сапоги оботри хорошенько, а то наслѣдишь!
Нѣсколько оробѣвшій Антошка вытеръ на-сухо сапоги и пошелъ вслѣдъ за лакеемъ, осторожно ступая по паркетнымъ поламъ и коврамъ.,
