— И ничего нѣтъ легче… Только зазѣвайся на рулѣ… Гибель!
— Гибель!.. — повторилъ и третій матросъ.
— Зачѣмъ же онъ веденъ насъ на гибель?.. — говорилъ Чезаре. — И какіе же мы будетъ дураки, если позволимъ ему вести насъ на гибель… И какіе же мы будемъ подлые трусы, если не скажемъ ему объ этомъ… Пойдемте, ребята, подговоримъ другихъ и явимся къ нему. А если этотъ дьяволъ не согласится…
Чезаре оборвалъ рѣчь и вспомнилъ, что этотъ «дьяволъ» — отличный морякъ, и что въ штормъ нѣтъ расчета бунтовать противъ капитана. Для этого нужно выбирать тихую погоду.
Тѣмъ не менѣе страхъ передъ гибелью заставилъ его обратитьяс къ проходившему боцману и сказать:
— Плохи дѣла, боцманъ!
— Онъ ничего не боится! — отвѣтилъ боцманъ, тоже перепуганный.
— А мы боимся.
— Неужели? — насмѣшливо спросилъ боцманъ, сорокалѣтній янки, съ худощавымъ энергичнымъ лицомъ, видъ котораго свидѣтельствовалъ о злоупотребленіи алкоголемъ и вообще жизни, проведенной не особенно правильно.
— То-то… На жаркое къ акуламъ мы не хотимъ попасть.
— А вамъ бы давно пора, Чезаре.
— Этотъ вопросъ разсмотримъ, боцманъ, въ другое время, а теперь мы покорнѣйше бы просили васъ доложить капитану, что-бы онъ привелъ въ бейдевиндъ.
— Докладывайте сами, а я не согласенъ.
— Боитесь этого «дьявола»? — съ насмѣшливою улыбкой протянулъ испанецъ.
— Боюсь, какъ бы послѣ моего доклада онъ не прострѣлилъ вашего черепа, Чезаре. И рано или поздно, а это случится! — сказалъ со смѣхомъ боцманъ и отправился на бакъ.
Чезаре, однакое, не принялъ къ свѣдѣнію этого предостереженія. Разыгравшаяся буря и этотъ дерзскій бѣгъ «Диноры» внушали
