прозвище Бутс «lenk», т.-е. «долговязый»). Доберъ ты… Заступился, даромъ, что другой вѣры.
Долговязый слегка усмѣхнулся, словно бы считая недостойнымъ себя показать, что онъ понялъ по тону мистера Чайка и по его сѣрымъ лучистымъ глазамъ искренность и горячность благодарности и нѣсколько тронутъ ею.
И, принимая небрежный видъ человѣка, который равнодушенъ ко всему на свѣтѣ, кромѣ золотоискательства, онъ будто мимоходомъ замѣтилъ, снова ложась на койку:
— А вы, Чайкъ, остерегайтесь теперь этой злой скотины — Чезаре! Онъ не прочь васъ и съ реи столкнуть… Подлый человѣкъ Чезаре…
— No good! — замѣтилъ Чайкинъ, не столько понимая, сколько догадываясь, что «Лэнка» ругаетъ Чезаре.
Долговязый утвердительно кивнулъ головой, приподнявшись на койкѣ.
Съ этихъ поръ между Бутсомъ и Чайкиннымъ установились хорошія отношенія. Разговаривать они не могли, но по утрамъ обмѣнивались привѣтствіями и, видимо, питали другъ къ другу пріязнь.
И Чайкинъ уже не чувствовалъ себя одинокимъ на «Динорѣ», какъ въ первые дни. Онъ зналъ, что есть добрая душа около, и самъ пріободрился и уже меньше скучалъ.
Желая чѣмъ-нибудь выразить Долговязому свою признательность, молодой матросъ въ свободное время сплелъ изъ каболки*) туфли и однажды сунулъ ихъ въ руки янки.
Тотъ посмотрѣлъ, похвалилъ работу и возвратилъ назадъ.
— Это вамъ! — сказалъ, застѣнчиво краснѣя, Чайкинъ.
Калифорніецъ, сильно тронутый, только молча и крѣпко пожалъ руку Чайкина и черезъ нѣсколько дней предложилъ учить его по-англійски.
Ученикъ оказался необыкновенно понятливый и усердный.
Онъ дѣлалъ такіе быстрые успѣхи, что черезъ два мѣсяца
- ) Каболка — распущенная старая смоляная веревка.
