Вилькъ молчалъ. Онъ только пристально взглянулъ на Чайкина и отвелъ глаза.
Скоро старикъ позавтракалъ и вышелъ.
— Вилькъ неразговорчивый. Отличный человѣкъ, но изъ него ничего не вытянете, Чайкинъ!—промолвилъ Фрейлихъ.
— Онъ янки?—спросилъ Чайкинъ.
— Едва ли... Вотъ эти двое янки не признаютъ Вилька за янки. Но никто не знаетъ, откуда Вилькъ, и кто онъ такой.
Два рабочіе, которыхъ Фрейлихъ назвалъ янки, оба люди лѣтъ за тридцать, усмѣхнулись, и одинъ изъ нихъ сказалъ:
— Вилькъ, должно-быть, былъ прежде богатымъ... Будь онъ янки, не оставался бы здѣсь... Положимъ, здѣсь хорошо, но на время.
— И вы здѣсь на время?—снросилъ Чайкинъ.
— А вы думали, такъ и останемся, какъ Вилькъ?.. Мы не такіе чудаки, какъ вы, Чайкъ, если не врете... Мы хотимъ, какъ и Фрейлихъ, разбогатѣть.
2.
Всѣ пришли обѣдать въ ранчу, одѣтые въ лучшія свои городскія платья. Одинъ Вилькъ пришелъ въ своей рабочей кожаной курткѣ, но рубашка на немъ была безукоризненно бѣлая, и грубыя руки отличались бѣлизной.
Возвратился изъ Фриски мистеръ Джемсонъ, братъ миссисъ Браунъ, типичный красивый смуглый янки, и за обѣдомъ разсказывалъ политическія новости, обращаясь чаще, чѣмъ къ другимъ, къ Вильку.
Вилькъ слушалъ внимательно, но говорилъ мало. Зато оба янки высказывали свои взгляды о политическихъ дѣлахъ, не стѣсняясь, и говорили громко. Нѣмецъ конфузился. Стѣснялся нѣсколько и Чайкинъ . Онъ сидѣлъ около миссъ Норы, и она старалась его занимать.
Послѣ обѣда миссисъ Браунъ пригласила гостей просидѣть
