— По-хорошему говорилъ, словно и не адмиралъ. Проста. И такъ онъ ласково обошелся, что у меня и страхъ нрошелъ... И а ему все обсказалъ безъ всякой опаски... Съ нимъ не страшно говорить.
— Доберъ. Сразу видно!—подтвердилъ и Дунаевъ.
— Кабы такихъ адмираловъ да побольше было!—промолвилъ Чайкинъ .
— Зачѣмъ же онъ къ тебѣ приходилъ?
— Провѣдать приходилъ... А еще звалъ на клиперъ. Обнадеживалъ, что ничего мнѣ не будетъ. Унтерцеромъ сулилъ сдѣлаіь... Да я не согласился...
— А онъ осерчалъ? уговаривалъ?
— И не осерчалъ и не уговаривалъ. «Живи, говоритъ, счастливо!»
Чайкинъ примолкъ и задумался.
— Да, братъ Дунаевъ, если бы побольше такихъ начальниеовъ, то и нашему брату легче было бы жить!—наконецъ промолвилъ онъ.
Рѣдки только такіе. Съ такимъ легко, а какъ замѣсто его да других поступитъ, других понятіевъ,—еще тяжелѣй станетъ жить флотскому человѣку... То ли дѣло здѣсь...
— Зато здѣсь бѣдному плохо... Богачи утѣсняютъ... Вездѣ, братецъ ты мой, какая-нибудь неправда да живетъ!..
ГЛАВА 7.
1.
— О, господинъ Чайкъ!.. Не подумайте обо мнѣ дурно, господинъ Чайкъ, ежели я до сихъ поръ не заходилъ къ вамъ, не скажите: «какая неблагодарная скотина Абрамсонъ!.. Какая свинья Абрамсонъ!..» О, если бъ вы знали, отчего я до, сихъ поръ не приходилъ къ вамъ...