— Чего вытаращили глаза, Чайкъ? Думали, что Старый Билль неумѣетъ джентльменом одѣться?—смѣясь, говорилъ Старый Билль, крѣпко пожимая руку Чайкина.—Положимъ, я чувствую себя въ этомъ платьѣ, какъ буйволъ въ конюшнѣ, но надо было пріодѣться: въ гостяхъ у однойлэди былъ. Здорово, Дунъ!—продолжалъ онъ, протягивая руку Дунаеву.—Женитесь-таки?
— Женюсь, Билль.
— А ваши дѣла какъ, Чайкъ?
— Хороши, Билль. Завтра ѣду на ферму.
— Ну, садитесь, джентльмены, будьте моими гостями. Аккуратны вы: ровно въ шестьпришли.Я люблю аккуратныхъ людей.
Они усѣлись втроемъ за отдѣльный столикъ. На немъ стояла бутылка хереса.
Негръ подошелъ къ Биллю.
— Три обѣда и потомъ кофе и графинчикъ коньяку, а вотъ для этого джентльмена рюмку ликера. Поняли, Самъ?
— Понялъ, сэръ.
— Такъ обрабатывайте ваше дѣло, дружище, а мы свое будемъ обрабатывать—ѣсть все, что вы намъ дадите. Порядились, Чайкъ?— обратился Билль къ Чайкину.
— Нѣтъ, на мѣстѣ договорюсь.
— Далеко ѣхать? Куда поступаете?
— Близко отъ С.-Франциско.
И Чайкинъ назвалъ ферму и фамилію владѣлицы.
— Знаю. Въ двухъ миляхъ отъ большой дороги. Чудесная
