— Третій разъ прихожу... Сто пятьдесятъ долларовъ изъ кармана.
— А я дѣло веду...
— Большое?
— Не маленькое.
— И что платите ему?— кивнулъ на двери джентльмепъ съ рюмкой хереса.
— Въ случаѣ выигрыша 50.000.
— А въ случаѣ проигрыша?
— Двадцать тысячъ!
Чайкинъ чуть не ахнулъ.
«Чистый грабежъ!» подумалъ онъ.
Между тѣмъ посѣтители прибывали, и когда былъ вызванъ девятый номеръ, въ пріемной уже снова набралось до десяти человѣкъ, и Чайкинъ долженъ былъ въ умѣ удвоить цифру дохода адвоката, къ которому имѣлъ рекомендательное письмо отъ Блэка-Джемсона, и все-таки былъ далекъ отъ истины, такъ какъ этотъ первый и дѣйствительно талантливый адвокатъ зарабатывалъ во время своей популярности, какъ говорили, до полумилліона долларовъ въ годъ, спуская эти деньги на безумныя аферы.
— Номеръ десятый!
Чайкинъ вошелъ въ громадный кабинета, съ большими шкапами, полными книгъ по стѣнамъ, съ картинами и бюстами на подставахъ. Большой столъ, стоявшій посрединѣ, былъ полонъ разныхъ красивыхъ вещицъ. Фотографіи какой-то красавицы и двухъ дѣтей красовались на видномъ мѣстѣ.
— Садитесь!.. Что угодно?.. Прошу коротко изложить дѣло.
И когда Чайкинъ усѣлся въ кресло и хотѣлъ, было, открыть ротъ, адвокатъ продолжалъ:
— Одну сущность и покороче... И не тяните... Ну, въ чемъ дѣло? Смошенничали? Хотите разводиться? Получили паслѣдство? Не хотите платить по обязательствамъ?—закидалъ Чайкина вопросами этотъ худой нервный смуглый господинъ, лѣтъ сорока на видъ, осматривая своими зоркими и пронзительными глазами Чайкина.
