Страница:История одного матроса (Станюкович, 1913).pdf/306

Эта страница не была вычитана


Ревекка быстро отерла слезы и пошла отворять двери.

Абрамсонъ былъ очень удивлень, увидавши у себя такого приличнаго гостя, и, не узнавши Чайкина, съ самымъ почтительнымъ и даже боязливымъ видомъ подошелъ къ нему и спросилъ:

— Чѣмъ могу служить вамъ?

Чайкинъ разсмѣялся и, протягивая руку, проговорилъ:

— И вы не узнали? ПомнитеЧайкина? Вы меня на пристани встрѣтили и къ себѣ увезли и на «Динору» опредѣлили.

Старый еврей былъ крайне удивленъ и джентльменскимъ видомъ Чайкина и, главнымъ образомъ, тѣмъ, что онъ зашелъ къ нему, несмотря на то, что онъ хотѣлъ поступить съ нимъ далеко не хорошо, совѣтуя наняться въ матросы за десять долларовъ въ мѣсяцъ.

О томъ, что Чайкинъ, благодаря Ревеккѣ, зналъ, . какого рода грогъ хотѣли ему приготовить, Абрамсонъ, разумѣется, и не догадывался, какъ и не догадывался, почему молодой матросъ оказался такимъ «умнымъ» при наймѣ и отчего упорно отказывался отъ угощенія, предложеннаго штурманомъ Гаукомъ.

— Ай... ай... ай! И какъ же я радъ, что вы незабыли меня, господинъ Чайкинъ, и пришли къ старому Абрамсону... Я вамъ и сказать не могу, какъ я радъ...—съ искреннею радостью говорилъ Абрамсонъ, крѣпко пожимаяЧайкину руку и упрашивая садиться...

И, присаживаясь на ветхое кресло самъ, продолжалъ:

— А Ривка бѣдная все нездорова... и очень нездорова... И мнѣ ее очень жаль... А дѣла мои этотъ годъ не важны были, господинъ Чайкинъ... Пхе!

И на омрачившемся лицѣ стараго еврея появилось что-то удрученное и жалкое.

Чайкинъ замѣтилъ, чтоАбрамсонъ сильно постарѣлъ и опустился за этотъ годъ и какъ будто сталъ еще худѣе. Его черныйсюртукъ совсѣмъ лоснился, а цилиндръ былъ рыжеватаго цвѣта. Видно было, что дѣла были не только не важны, а и вовсе плохи.

— Отчего не важны, Абрамъ Исакіевичъ?—спросилъЧайкинъ.

— Комиссіонерство плохо идетъ...Мало матросовъчерезъ меня