— Чайкинъ, подите сюда!—крикнулъ Билль.
И когда Чайкинъ приблизился, Билль проговорилъ:
— Вы, иностранецъ, должны быть третьимъ судьей. Поклянитесь, что будете судить этихъ двухь джентльменовъ по совѣсти.
Испуганный, что ему придется судить, Чайкинъ просилъ избавить его отъ этой чести.
Но Билль сказалъ:
— Тогда насъ будетъ двое безъ васъ. Втроемъ дѣло будетъ правильнѣе.
— Не отказывайтесь, Чайкинъ!—проговорилъ молодецъ со шрамомъ.—Прошу васъ, будьте судьей.
Тогда Чайкинъ согласился, и, перекрестившись, проговорилъ:
— Клянусь судить но чистой совѣсти.
— Ну, теперь ладно. Я приступаю.
И съ этими словами Билль сѣлъ на землю, поджавъ подъ себя ноги. По бокамъ его расположились Дунаевъ и Чайкинъ.
Билль былъ угрюмо серіозенъ, Дунаевъ торжествененъ, Чайкинъ подавленно грустенъ.
— Подсудимые,—началъ Билль, — готовы вы отвѣчать на вопросы?
— Я готовъ!—отвѣчалъ дрогнувшимъ голосомъ молодецъ со шрамомъ.
Брюнетъ молчалъ.
— А вы?—спросилъ Старый Билль.
— Я? Смотря по тому, что вы будете спрашивать, Билль.
— А вотъ услышите. Ваши имена, джентльмены?
— Меня зовутъ Вильямъ Моррисъ.
— А меня, положлмъ, Чарльзъ Дэкъ.
— Положимъ, что такъ. Я обвиняю васъ, Вильямъ Моррисъ и Чарльзъ Дэкъ, въ томъ, что вы, агенты большой дороги, имѣли намѣреніе ограбить Дуна и убить всѣхъ насъ предательски передъ Виргиніею. Помните свистъ? П помните, почему вы не отвѣтили на него?
— А почему?—спросилъ Дэкъ.