ГЛАВА 18.
Дорога шла холмистой равниной, покрытой зеленью и цвѣтами. То и дѣло вспархивали чуть не изъ-подъ ногъ перепела и других мелкая пташка. Луговыя собачки высовывали мордочки изъ своихъ норокъ и перебѣгали отъ одной норы къ других, пока высоко порящій на небѣ коршунъ не заставлялъ ихъ торопливо прятаться.
По бокамъ дороги нерѣдко виднѣлись ранчи, окруженныя садами, а вблизи отъ нихъ пасущіяся стада овецъ. Иногда фургонъ обгонялъ обозъ, но уже не такъ часто, какъ прежде; зато чаще встрѣчались обозы съ переселенцамии фургоны сь піонерами.
Благодаря вѣтру, зной былъ не такъ ощутителенъ, и наши русскіе путешественники чувствовали себя хорошо, и Чайкинъ, внимательно слѣдившій за всѣмъ, что видѣлъ на пути, довольно часто обращался къ товарищу за объясненіями: разспрашивалъ онъ и о ранчахъ, и о піонерахъ, и о переселенцахъ,—все его интересовало.
Канзасцы послѣ обильнаго завтрака отлично спали на свѣжемъ сѣнѣ, положенномъ въ фургонъ. Начиналъ поклевывать носомъ и Дунаевъ.
А Билль сидѣлъ молчаливый на козлахъ. Чайкинъ обратилъ вниманіе, что Старый Билль сегодня какъ-то особенно задумчивъ и серіозенъ, точно думаетъ какую-то думу. И во время остановокъ на станціяхъ, и когда они обѣдали втроемъ, онъ нераскрывалъ рта и, казалось, становился мрачнѣй и мрачнѣй. Его сѣдыя брови совсѣмъ насупились, и на морщппистомъ лицѣ было выраженіе чего-то жестокаго и непреклоннаго.
Такъ прошло двое сутокъ.
На третьи перевалили хребетъ Скалистыхъ горъ и къ концу дня спускались въ долину между склоновъ по узкому ущелью...
Канзасцы, видимо, были возбуждены и все посматриваливъ маленькая оконца фургона.
Наконецъ фургонъ переѣхалъ большой ручей, перерѣзывавшій дорогу. Это мѣсто было особенно глухо и представляло собою какъ
