— Такъ позволите снять?
— Извольте.
— Опять на даму, что ли, поставить?—воскликнулъ Дунаевъ.
И, вынувъ изъ колоды пятерку, положилъ на нее 200 долларовъ.
— Угодно открыть карту?—спросилъ банкометъ.
— Нѣтъ, зачѣмъ же. Мечите въ темную. Хочу попробовать счастія на темноту...
— Будь по вашему;..
Билль про себя выругалъ русскаго простофилю, который заранѣе объявилъ карту, и обернулся, чтобы посмотрѣть на игру.
Молодецъ со шрамомъ сталъ метать... Черезъ нѣсколько картъ направо упала дама, налѣво—пятерка.
— Ну, Дунъ, вы несчастливы. Ваша дама бита!—проговорилъ банкометъ.
— Напротивъ, мнѣ повезло. Пятерка дана!
И съ этими словами Дунаевъ перевернулъ свою карту. Увидѣвши пятерку, канзасецъ понялъ, что опростоволосился, повѣривъ восклицанію Дуна, и проговорилъ:
— Вы сегодня счастливы, Дунъ!
— Ну, Дунъ, въ темную, видно, вамъ болѣе везетъ!—проговорилъ Билль и засмѣялся, подмигнувъ ему глазомъ: дескать, ты не такой простофиля, какъ я полагалъ!
А Чайкинъ, ничего не понявшій, замѣтилъ по-русски:
— Брось! Не играй больше!
Между тѣмъ Дунаевъ опустилъ четыреста долларовъ въ карманъ и, улыбаясь своими сѣрыми глазами, проговорилъ простодушнымъ тономъ:
— Сквитались, и будетъ. Не хочу больше обыгрывать васъ.
Канзасецъ убралъ карты и замѣтилъ смѣясь:
— И я не желаю обчищать васъ, Дунъ...
— Такъ-то оно и лучше!—внушительно промолвилъ Билль и погналъ муловъ.
— Ну, теперь можно и разсказывать, Чайкинъ ... Двѣсти долларовъ я вернулъ. А ловкій шулеръ. Его и не поймать. А то