Билль прислушался и затѣмъ сказалъ:
— Это не агенты большой дороги. Это, дѣйствительно, настояшіи волкъ. По-волчьи только индѣйцы перекликаются, но слухъ у меня хорошъ, —это не индѣйцы. Ложитесь-ка спать, Чайкинъ. Спать уже недолго. Скоро я васъ разбужу, и мы поѣдемъ дальше... Агенты, навѣрное, теперь далеко. Поняли, что имъ не было расчета нападать здѣсь. А я имъ не дался въ ловушку, не поѣхалъ ночью въ ущелье...
— Почему вы догадались. Билль, что агенты нападутъ въ ущельѣ?..
— А справился здѣсь. Да и молодцы мои не внушали довѣрія. Еще придется имѣть съ ними дѣло. И вы скажите своему товарищу, чтобы дорогой онъ сидѣлъ противъ иихъ. И вы также сядьте... И слѣдите за ними, особенно послѣ того, какъ минуемъ Виргинію. Тамъ они любятъ пошаливать, собаки! А пока ложитесь и спите спокойно. Старый Билль не будетъ спать!—успокоительно прибавилъ онъ.
И съ этими словами Билль закурилъ трубку и сталъ ходить взадъ и впередъ около костра. Подходилъ онъ и къ фургону.
Чайкинъ все это видѣлъ, когда легъ. Но скоро онъ уже ничего не видалъ и не слыхалъ. Сонъ крѣпко захватилъ его въ свои объятія.
Но, вѣрно, не особенно пріятныя сновидѣнія посѣтили его, потому что онъ часто ворочался на своемъ ложѣ и по временамъ вскрикивалъ и просыпался.
И, просыпаясь, онъ радовался, что его вели на бакъ наказывать линьками только во снѣ, а не наяву, и снова засыпалъ, взглядывая на фигуру Стараго Билля, который ходилъ мѣрными шагами, какъ часовой, на котораго можно было положиться.
Дѣйствительно, Старый Билль былъ добросовѣстнымъ охранителемъ почтоваго фургона. Онъ зорко поглядывалъ кругомъ и внимательно прислушивался къ малѣйшему шороху.
Наконецъ наступила предразсвѣтная пора.
Звѣзды угасали, и на востокѣ загорѣлась заря. Обозъ просыпался, собирался въ путь. Старый Билль уже давно поставилъ ко-
