Къ вечеру фургонъ остановился на почтовой станціи, въ устьѣ долины, изъ которой дорога дальше шла въ гору узкимъ и длиннымъ ущельемъ.
Вечеръ былъ чудесный, теплый и темный. У станціи расположился на ночевку обозъ; маленькая комната бревенчатаго шалаша была полна возчиками, и пассажиры фургона расположились обѣдать на воздухѣ.
Билль куда-то исчезъ.
Прошелъ часъ, когда онъ наконецъ вернулся и расположился обѣдать, доставши изъ своего мѣшка провизію.
— А скоро мы дальше поѣдемъ?.. Пора бы и запрягать! Какъ вы полагаете, Билль?—обратился одинъ изъ«молодцовъ» къ Биллю.
— Я полагаю, что мы дальше не поѣдемъ и будемъ здѣсь ночевать!—сухо отозвался Старый Билль.
— Это почему?
— А потому, что дорога скверная...
— Но мало ли скверныхъ было дорогъ... Мы и по почамъ ѣхали... Мы торопимся...
— Я не поѣду!—рѣшительно проговорилъ Билль.
И, обратившись къ Чайкину, нрибавилъ:
— Въ этихъ мѣстахъ, случается, агенты большой дорогой пошаливаютъ... А милю надо ѣхать ущельемъ.
— Неужели шалятъ?—изумленно воскликнулъ канзасецъ сошрамомъ на лицѣ.
— А выразвѣ никогда неѣздили въ этихъ мѣстахъ, джентльменъ?
— Никогда. Дальше Денвера не бывалъ.
— И ничего не слыхали про агентовъ?—съ нескрываемой ироніей спрашивалъ Билль.
— Слыхать, положимъ, слыхалъ. Но чего ихъ намъ бояться? Насъ пятеро вооруженныхъ людей, не правда ли, капитанъ?
Капитанъ, снова попробовавшій и своего коньяку и коньяку любезно его угощавшихъ молодыхъ канзасцевъ, протянулъ:
— Надо слушаться Стараго Билля. Онъ всякую дыру здѣсь знаетъ...