— Не долетѣло! — усмѣхнулся Блэкъ.
Прошло съ четверть часа. Снова раздался выстрѣлъ. На этотъ разъ ядро шлепнулось въ воду невдалекѣ отъ кормы «Диноры».
Блэкъ взглядывалъ назадъ на красавца «Вашингтона», измѣряя разстоняіе между нимъ и «Динорой» сверкающими злыми глазами, словно звѣрь, преслѣдуемый охотникомъ.
До Нью-Орлеана не удрать, онъ это видѣлъ. Одна надежда на крейсеры южанъ.
И онъ сказалъ штурману:
— Гаукъ! поднимитесь на марсъ съ подзорной трубой. Не видать ли дымка или паруса!
— Скоро Гаукъ спустился и доложилъ, что не видать.
— Ну, такъ лупимъ къ берегу. Спускайтесь, Гаукъ! Не зѣвайте на рулѣ, Чайкъ, при поворотѣ!
— Слушаю, капитанъ! — отвѣчалъ Чайкинъ, ставшшй на руль.
Матросы обрасопили реи, Чайкинъ положилъ право руля, и «Динора», повернувши влѣво, понеслась перпендикулярно къ берегу, въ полный бакштагъ, т.-е. имѣя вѣтеръ сзади себя. При новомъ курсѣ ходъ у «Диноры» значительно прибавился.
Этотъ маневръ былъ тотчасъ же замѣченъ на «Вашингтонѣ».
Спустился и онъ въ томъ же направленіи, что и «Динора», и несся за ней, пуская по временамъ ядра.
Они падали все ближе и ближе отъ «Диноры».
Тогда Блэкъ рѣшился еще прибавить парусовъ.
— Лисселя съ обѣихъ сторонъ! — крикнулъ онъ.
Гаукъ только взглянулъ на капитана и скомандовалъ ставить лиселя.
«Динора» помчалась еще скорѣй, вся вздрагивая отъ быстраго хода и зарываясь носомъ въ водѣ. Волны перекатывались черезъ бакъ. Брамъ-стеньги гнулись въ дугу.
Всѣ матросы замерли въ страхѣ ожиданія, что бригъ зароется въ волнахъ и пойдетъ ко дну. Чайкинъ съ двумя подручными едва справлялся на штурвалѣ, правя рулемъ въ разрѣзъ волнъ и не допуская носъ «Диноры» бросаться къ вѣтру.