Страница:Иннокентий Анненский - Книга отражений, 1906.pdf/199

.195 ЭТО я идеаломъ или міропониманіемъ, а болѣзненной безусловностью мимолетнаго ощущенія. Оно является въ поэзіи тѣмъ на мигъ освѣщеннымъ нроваломъ, надъ которымъ жизнь старательно возвела свою куль- турную клѣтушку,—а цѣльность лишь желаніемъ про- длить этотъ бѣглый, объединяюш,ій душу свѣтъ. Вотъ экстатическое изображеніе идеальнаго момента цѣль- ности. Факелы тлѣя чадятъ. Утомленъ наглядѣвшійся взглядъ, Дымъ изъ кадильницъ излитъ, Наслажденье, усталое, спитъ. О наконецъ, наконецъ, Затуманенъ блестящій дворецъ! Мысль, отчего-жъ ты не спишь? Вкругъ тебя безнадежная тишь! Жить, умирать, и любить, Безпредѣльную цѣльность дробить,— Все это было давно И, скользнувъ, опустилось на дно. Тамъ, въ полумглѣ, въ тишинѣ, Гдѣ-то тамъ, на таинственномъ днѣ, Новыя краски царятъ, Драгоцѣнные камни горятъ. Ниже, все ниже, все внизъ. Замолчавшей душой устремись! Въ смерти намъ радость дана,— Красота, тишина, глубина! Передъ абсурдомъ цельности въ созданій поэта стоитъ и его живое отрицаніе, реальность совмести- тельства, безсознательности жизней кѣмъ-то помѣщен- ныхъ бокъ о бокъ въ одномъ призрачно-цѣльномъ я,

ужасъ видѣть, безъ возможности удержать, слѣпого за