Страница:Иннокентий Анненский - Книга отражений, 1906.pdf/194

.190 Пресловутый эротизмъ поэзіи Бальмонта — я, при- знаться, его никакъ не могъ найти. По-моему, мы ско- рѣе принимаемъ за эротизмъ капризное желаніе поэта найти вкусъ въ винѣ, которое въ сущности ему не нра- вится. Во всякомъ случаѣ лирнкъ Бальмонтъ не страстенъ, такъ какъ онъ не знаетъ мукъ ревности и рѣшительно чуждъ исключительности стремленія. Я думаю, что онъ органически не могъ бы создать пушкинскаго „Закли- нанія. Для этого онъ слишкомъ эстетиченъ. Хочу быть дерзкимъ. Хочу быть смѣлымъ. Но неужто же эти невинныя ракеты еще кого-ни- будь МИСТИ фицируютъ? Да, именно хочу быть дерзкимъ и смѣлымъ, потому что не могу быть ни тѣмъ, ни другимъ. Любовь Бальмонта гораздо эстетичнѣе, тоньше, глав- ное, таинственнѣе всѣхъ этихъ Уйдите боги, уйдите люди. Любовь Бальмонта—это его Белладонна. Счастье души утомленной — Только въ одномъ: Быть, какъ цвѣтокъ полусонный, Въ блескѣ и шумѣ дневномъ. Внутреннимъ свѣтомъ свѣтиться, Все позабыть и забыться, Тихо но жадно упиться Тающимъ сномъ. Счастье ночной белладонны Лаской убить. Взоры ея полусонны. Любо ей день позабыть, Свѣтомъ луны расцвѣчаться, Сердцемъ съ луною встрѣчаться, Тихо подъ вѣтромъ качаться,

Въ смерти любить.