Страница:Иннокентий Анненский - Книга отражений, 1906.pdf/171

_ 167 _ ОНЪ, глупый, молчалъ? Нѣтъ, о нѣтъ-же, мы-то не бу- демъ такими. Что за ужасъ... Оставьте... Конечно, онъ и жалкій, и милый, и честный... Но вѣдь онъ пьетъ... Что-же изъ того, что пьетъ? Это кому какъ Богъ дастъ. Но посмотрите-жъ однако, вѣдь онъ даже не читалъ Шекспира. Онъ знаетъ Добролюбова изъ газетъ... Пони- маете, даже не изъ Міра Божія, а изъ газетъ. Онъ не знаетъ, что Вольтера называли Фернейскимъ отшель- никомъ, и что онъ... что онъ былъ... атеистомъ что-ли? Или нѣтъ, постойте... Какъ это?.. Ьа рисеііе... Ьарисеііе... А по моему, господа, у Чебутыкина тол^е только наша общая душа... И такая же она у него совершенно, какъ и у вашей благородной и нѣжной Ирины. Ирина-то вотъ сейчасъ клянется, что пойдетъ въ школу, что она будетъ работать... а снѣгъ падать, а она работать и т. д . И такъ ей бѣдной, пока она говорила, стало жаль, и не Тузенбаха, который убитъ изъ-за нея, убитъ, оттого что у нея турнюръ и глаза умирающей лани, а себя жалко, потому что она... Ирина... Понимаете, Ирина, передъ которой всѣ упадаютъ... И вдругъ она скажетъ: дѣти, откройте сѣвернаго оленя на 24 страницѣ христо- матіи. Къ вечеру у Ирины разболятся зубы. Ольга уло- житъ ее и закутаетъ въ оренбургскій платокъ. Потомъ Ирина надѣнетъ черное суконное платье... Я не знаю, что будетъ дальше, но я слышу одно: завтра, завтра... Москва... Школа... Триста лѣтъ... Бобикъ спитъ... Ну и пускай, все это прекрасно, живите, Богъ съ вами, кто какъ умѣетъ, но право же и „Тарабумбія... сижу на тумбѣ я", ну ей-Богу же я не понимаю, чѣмъ этотъ резонъ хуже хотя-бы и кирпичнаго завода, въ смыслѣ

оправданія жизни.