Страница:Иннокентий Анненский - Книга отражений, 1906.pdf/156

_ 152 _ нея часто болитъ голова, и когда она совсѣмъ одна, она заламываетъ руки и говорить. „Если бы мужъ, какъ бы я его любила"... Замѣтьте, не кбгда я выйду, а если, даже если бы... Вторая сестра—Маша. Въ этой больше жизни, грома больше, эта—бродяга, дочь полка. Ей восемнадцати лѣтъ не было, когда она выпрыгнула замужъ. Женцхъ былъ добрый человѣкъ и казался ей тогда такимъ умнымъ, и, главное, такимъ ученымъ. Но за семь лѣтъ супру- жеской жизни, ореолъ ума нѣсколько потускнѣлъ, если хотите, даже и весьма потускнѣлъ. По совѣсти-то го- воря, такъ отъ всего ума остался только одинъ латин- скій языкъ,—вѣрный, добродѣтельный, никому не мѣ- шающій латинскій языкъ, даже новаго типа предметъ, но скучный, скучный до безконечности... Вотъ тебѣ и разъ, а Машѣ-то что-же дѣлать при- кажете? Ей надо покорять, а Ѳедоръ Ильичъ,—да вѣдь ѳто-же сама покорность. Машѣ надо увѣрять и разувѣ- рять, а тутъ ей вѣрятъ и безъ всякихъ ея увѣреній. Маша должна стараться понять, она хочетъ думать, а что-же тутъ понимать, когда въ латинской грамматикѣ все разъяснено еще тысячу лѣтъ тому назадъ, и если чего не находипп> въ текстѣ, такъ поищи въ примѣча- ніяхъ—вотъ и все. Машѣ надо жалѣть, у нея сердце такое; а какъ-же это, спрашивается, жалѣть Ѳедора Ильича, когда уже тѣмъ, что Марья Сергѣевна согла- силась существовать, она дѣлаетъ его счастливымъ? Да по совѣсти-то, ну развѣ можно жалѣть чело- вѣка, который брѣетъ усы и говорить: „Маша—славный человѣкъ". ^Славная?", а куда-же этой славной дѣваться съ ея сердцемъ? Даже ревновать, даже сердиться не на что и нельзя... Маша протестуетъ: она свищетъ, она чертыхается, она пьетъ малиновую настойку и стучитъ вилкой по тарелкѣ.

„Магіе, Ѵои8 аѵег йев ташёгез' пп реи ^^говвіёгез".