Страница:Иннокентий Анненский - Книга отражений, 1906.pdf/130

_ 126 _ Мйтричъ. Есть Ч6Г0 бояться? Ты ихъ въ банѣ-то погляди. Всѣ изъ одного тѣста. У одного потолще брюхо, а то по- тоньше; только и различки въ нихъ. Бона кого бояться, въ ротъ имъ ситнаго пирога съ горохомъ". И такъ, очевидно, не одна омерзѣлость жизни на- правляла руку Никиты къ петлѣ — онъ боялся и сты- дился людей. Онъ качался, какъ былинка, между по- хвальбой мы-ста да мы-ста и оробѣлостью. И вотъ от- крывается еще дорога, которую раньше застилъ ему страхъ и стыдъ передъ людьми... ІЗабы, молъ, смѣяться будутъ... Разлопоушился ни къ чему. Что-жъ пускай ихъ... Да, право, перепилъ французскаго что-ли. . . Ре- <5ята, вяжи его. Острогъ... Сибирь... Эхъ-ма... А петля-то? легко... А дьяволъ! Это не онъ, не Никита языкъ вы- -сунулъ... Это безпятый дразнится. „Такъ не велишь бояться людей?" И вотъ Никита начинаетъ свое искупленіе. „Творите мужское дѣло"—такъ говорилъ нѣкогда Владиміръ Мономахъ поучая своихъ дѣтей. Та же мысль о дерзаніи и мужестѳѣ, которыя даже больше нужны для жизни, чѣмъ, чтобы съ нею покончить, мелькаетъ и въ чадныхъ словахъ унтера Это—тоже за- маскированная рѣчь Толстого. Въ чьей дѣятельности было болѣе дерзанія? Чей анализъ былъ глубже и без- страшнѣеѴ—Но не буде^мъ закрывать глазъ и на і4,ѣну этого мужества и дерзанія. Сквозь Митрича я вижу не ересіарха, я вижу и не реалиста-художника. Я вижу одно глубокое отчаяніе. Вотъ она черная бездна про- вала, поглотившая всѣ наши иллюзіи: и героя, и науку, и музыку... и будущее... и, страшно сказать, что еще

поглотившая...