было наверху. Ей предстояло дойти до вершины Гендерпика—только бы не обнаружить своего присутствія. Она продолжала путь, несмотря на то, что рана ее нестерпимо жгла. Наконецъ за хребтомъ она остановилась, чтобы оглянуться на окружающія скалы. Не было признака ни друзей ни врага. Она почувствовала, что ранена смертельно. Во что бы то ни стало ей надо было уйти, пока силы не измѣнили ей окончательно. Она опять пустилась бѣглымъ шагомъ вверхъ. Ягненокъ то слѣдовалъ за ней, то опережалъ ее, по своему усмотрѣнію. Они неслись все дальше, пока не достигли линіи строевого лѣса, какъ повелѣвалъ ей инстинктъ. Она перевалила еще разъ черезъ хребетъ и увидала длинную бѣлую полосу, снѣжный сугробъ въ глубокой лощинѣ, куда и устремилась. Она чувствовала жгучую боль въ поясницѣ, и два темныхъ пятна проступали на бокахъ. Она жаждала охлаждающаго прикосновенія и, добредя до
было наверху. Ей предстояло дойти до вершины Гёндерпика — только бы не обнаружить своего присутствия. Она продолжала путь, несмотря на то что рана её нестерпимо жгла. Наконец за хребтом она остановилась, чтобы оглянуться на окружающие скалы. Не было признака ни друзей, ни врага. Она почувствовала, что ранена смертельно. Во что бы то ни стало ей надо было уйти, пока силы не изменили ей окончательно. Она опять пустилась беглым шагом вверх. Ягнёнок то следовал за ней, то опережал её, по своему усмотрению. Они неслись всё дальше, пока не достигли линии строевого леса, как повелевал ей инстинкт. Она перевалила ещё раз через хребет и увидала длинную белую полосу, снежный сугроб в глубокой лощине, куда и устремилась. Она чувствовала жгучую боль в пояснице, и два тёмных пятна проступали на боках. Она жаждала охлаждающего прикосновения и, добредя до
