ссылаясь на необходимость спасти секвестрованныя имѣнія сына. Ты пишешь мнѣ о зимѣ, а здѣсь уже два, три дня стоитъ весна; снѣгъ стаялъ на дворѣ и на террассѣ, на сѣверной сторонѣ, горы обнажены и рѣка разлилась. Воздухъ мягокъ и къ столу уже шесть дней подаютъ дикій цикорій и свѣжую крапиву.
Мой сынъ пишетъ, что онъ долженъ задержаться еще нѣсколько дней въ Москвѣ, чтобы перевести свои экипажи на лѣтнее положеніе. У меня со вчерашняго дня рѣку переѣзжаютъ на паромѣ. Не знаю, какъ Арина Ивановна могла третьяго дня предпринять свой путь. Захару Николаевичу свидѣтельствую свой дружескій поклонъ. Не стану говорить о своей безграничной любви къ тебѣ; скажу только, что во время пребыванія здѣсь моего сына хотя я и была поглощена счастьемъ видѣть и слышать его, сердце мое все-таки часто рвалось къ тебѣ и я разъ 20, вмѣсто того, чтобы назвать сына, по ошибкѣ произносила возлюбленное имя моего брата. Прощай, да благословитъ тебя Господь и сохранитъ отъ всякаго зла!
Хотя мой сосѣдъ Гончаровъ и имѣлъ уже удовольствіе познакомиться съ тобой, дорогой другъ, но онъ усердно проситъ написать тебѣ эти строки. Я рекомендую его тебѣ, какъ очень честнаго человѣка съ возвышенной душой.
Я давно уже не имѣю отъ тебя извѣстій. Я также противъ обыкновенія запоздала съ письмомъ къ тебѣ, такъ какъ совершила большую поѣздку во исполненіе обѣщанія, даннаго два года тому назадъ графу Остерману посѣтить его въ его имѣніи. Возвратившись оттуда, я очень устала и у меня сдѣлались спазмы. Теперь мнѣ немного лучше, но мое здоровье оставляетъ желать еще многаго. Прощай, дорогой другъ. Да хранитъ тебя Богъ! Нѣжно цѣлую тебя.
Я писала тебѣ, дорогой другъ, наканунѣ 24, а такъ какъ у меня было очень много народа въ этотъ день, получивъ письмо отъ литератора, покровительствуемаго Трощинскимъ, я попросила моего сына, бывшаго здѣсь, переслать его тебѣ. Вотъ нашъ пле-
