страняться. Впрочемъ, всѣ коронаціонныя торжества другъ на друга походятъ; скажу только, что молодой императоръ и его прелестная супруга завоевали сердца всѣхъ москвичей. Во время пребыванія ихъ величествъ въ старинной резиденціи нашихъ государей, представляющей изъ себя цѣлый особенный міръ, вслѣдствіе своей обширности и различія между собой ея жителей — въ ней можно встрѣтить обычаи и манеры современныхъ европейцевъ, рядомъ съ пережитками татарскихъ нравовъ и чистымъ патріархальнымъ бытомъ — во время пребыванія тамъ ихъ величествъ я вела весьма утомительную жизнь. Дворецъ, въ которомъ они жили, былъ въ 9 верстахъ отъ моего дома и я почти каждый день ѣздила ко двору, предполагая, что буду полезной императрицѣ Елизаветѣ, указывая ей множество мелочей, неважныхъ по существу, но которыми не слѣдовало пренебрегать для того, чтобы произвести то хорошее впечатлѣніе, какое я отъ всего сердца желала ей оставить по себѣ. Она сказала брату, что я была ея ангеломъ-хранителемъ и что она безъ меня не съумѣла бы справиться со своимъ новымъ положеніемъ. Моя горячая привязанность къ ней заставляла меня безропотно переносить утомленіе и скуку церемоній, этикета, составлявшихъ придворную атмосферу, столь удушливую для простой деревенской жительницы, какою была я; личный интересъ никогда бы не побудилъ меня къ этому. Послѣ отъѣзда двора въ Петербургъ, я вернулась къ своему обыкновенному образу жизни и въ началѣ марта, какъ всегда, уѣхала въ Троицкое.
На слѣдующій годъ я поѣхала въ Бѣлоруссію, чтобы достроить и освятить новую церковь, сооруженную мною на большой площади въ Кругломъ, а затѣмъ въ іюлѣ мѣсяцѣ отправилась въ Петербургъ, куда къ тому же времени долженъ былъ пріѣхать мой братъ Семенъ. Каково было мое негодованіе, когда я услышала, что лица, окружавшія государя и обыкновенно враждовавшія между собой, однако въ одинъ голосъ поносили царствованіе Екатерины II и
