въ каждой изъ армій были особенные начальники артиллеріи и не было общаго; я видѣлъ, что устроить ее было трудно, что продолжительною кампаніею средства всѣ были истощены и способы исправленія сопряжены съ неизбѣжною медленностію. Послѣ виднаго мѣста, которое я занималъ и въ такое время, когда, по несчастнымъ обстоятельствамъ дѣлъ нашихъ, никому другому не хотѣли предложить его, которое, благодаря предмѣстникамъ моимъ, не занималъ я хуже ихъ, въ новомъ званіи моемъ предстояли мнѣ безплодные и невидные труды, безконечныя хлопоты и неминуемыя непріятности и неудовольствія. Я просилъ фельдмаршала избавить меня отъ новаго назначенія и, съ согласія его, объяснилъ государю, что признаю себя не довольно знающимъ внутреннее управленіе артиллеріи. Государь, въ облегченіе мнѣ, приказалъ въ случаяхъ затруднительныхъ относиться къ графу Аракчееву: мнѣ оставалось повиноваться.
Итакъ, въ званіи начальника главнаго штаба 1-й западной арміи я находился со вступленія арміи въ лагерь при Дриссѣ и до возвращенія въ Литву и на границы наши, т. е. въ продолженіи всей отечественной войны. Со времени отъѣзда изъ арміи генерала Барклая
