невозможно: частый кустарникъ скрывалъ ихъ отъ глазъ. Противъ оконечности лѣваго крыла, на равнинѣ, непріятель могъ выстроить 50 тысячь войска далѣе нежели на пушечный выстрѣлъ. Позади линій нашихъ, вдоль всего протяженія ихъ, протекала Москва-рѣка въ крутыхъ весьма берегахъ, по которымъ не сдѣлано никакихъ спусковъ и сдѣлать, по крутизнѣ, было неудобно; мосты однакожъ наводились. Отступленіе арміи не могло быть иначе, какъ съ самыхъ фланговъ: съ праваго—чрезъ весь совершенно городъ, съ лѣваго — чрезъ Замоскворѣчье.
Всѣ эти очевидные недостатки позиціи не вызвали ни одного возраженія. Господа генералы молчали конечно не потому, что многіе изъ нихъ не ждали сраженія и понимали, что князь Кутузовъ обманываетъ, обѣщая защищать Москву. По прибытіи на мѣсто, Кутузовъ спросилъ меня, какъ я нахожу позицію? Я отвѣчалъ, что о мѣстѣ, назначаемомъ для 60 или 70 тысячь человѣкъ, по одному взгляду рѣшить что-либо невозможно; что однакожъ примѣтны въ немъ такаго рода недостатки, что усомниться должно въ возможности на немъ удержаться. Онъ взялъ меня за руку, ощупалъ пульсъ и спросилъ, здоровъ ли я?
