Страница:Записки Алексея Петровича Ермолова (1863).djvu/181

полковника князя Кудашева, капитана Скобелева и не менѣе часто одни другимъ противорѣчили. И случалось такъ, что главнокомандующій не зналъ ни о выходившихъ изъ лагеря, ни о возвращавшихся въ оный войскахъ. Неизбѣжно вкрадывались запутанности и недоразумѣнія, а за тѣмъ необходимыя слѣдствія оныхъ — непріятныя объясненія и наконецъ, холодность, негодованіе и несогласіе. Совершенно другаго человѣка видѣлъ я теперь въ князѣ Кутузовѣ, которому удивлялся въ знаменитой ретирадѣ изъ Баваріи: старость, изнуренная тяжкими ранами, и потерпѣнныя неудовольствія ослабили душевныя въ немъ силы. Мѣсто осторожности благоразумной заступила малодушная боязливость; слабость и легковѣріе были въ чрезвычайной степени: легко было лестію вкрасться въ довѣренность къ нему, не трудно даже было управлять имъ, но въ тоже время могли дѣйствовать на него и другія постороннія внушенія. Отъ сего нерѣдко случалось, что предпріятія при самомъ началѣ ихъ, или уже приводимыя въ исполненіе, уничтожались новыми предпріятіями; едва рождалось какое намѣреніе, почти всегда съ нимъ вмѣстѣ имѣла мѣсто и перемѣна. Барклай де-Толли ни въ чемъ не имѣлъ участія,