„Кто, по какому праву.
Здѣсь обо мнѣ въ лѣсу пустилъ такую славу?"
„Ты самъ измѣнами и низостью своею,"
Отвѣтилъ Изенгринъ. Племянникову шеіб Онъ выпустилъ, но гнѣвъ еще горѣлъ во взглядѣ., Шатаясь, Хитролисъ привсталъ. Висѣли пряди Поникшаго хвоста, вся шерсть была въ пыли,
И лапочки, дрожа,едва стоять могли.
Но страха не было, онъ уступилъ надеждѣ,
И голосъ вкрадчивый вновь зазвучалъ, какъ прежде:
„Не помириться ли намъ лучше, дядя милый?
Лишь въ единеніи, въ союзѣ братскомъ сила."
„Союзъ вещь добрая, кто противъ скажетъ слово,
Да не увѣренъ я, что не солжешь ты снова."
„Прошу васъ выслушать: тутъ мѣсто есть одно.
Обѣтамъ клятвеннымъ оно посвящено.
Чтобъ клятву произнесть, туда идутъ попарно И тамъ даютъ обѣтъ. Но если кто коварно Съ лукавымъ помысломъ обѣтъ произнесетъ.
Того погибель ждетъ.
Туда мы поспѣшимъ
И вѣрности обѣтъ мы клятвой завершимъ."
„А. путь туда далекъ?"
„О нѣтъ, на днѣ долинъ, гдѣ вьется ручеекъ."
И вотъ они къ ручью кремнистою тропою Спѣшатъ. Тамъ дерево стояло надъ водою И былъ пригнутъ къ землѣ дугою сукъ одинъ.
Въ землѣ его держалъ забитый рядомъ клинъ.
Но въ ямкѣ этотъ кДинъ едва-едва деряшлся:
Лишь тронешь дерево — сукъ снова выпрямлялся. „Здѣсь!" молвилъ Хитролисъ, не объяснивъ въ чемъ дѣло. „Обѣтъ произносить теперь мы можемъ смѣло."
„Кто, по какому праву.
Здесь обо мне в лесу пустил такую славу?"
„Ты сам изменами и низостью своею,"
Ответил Изенгрин. Племянникову шеиб Он выпустил, но гнев еще горел во взгляде., Шатаясь, Хитролис привстал. Висели пряди Поникшего хвоста, вся шерсть была в пыли,
И лапочки, дрожа,едва стоять могли.
Но страха не было, он уступил надежде,
И голос вкрадчивый вновь зазвучал, как прежде:
„Не помириться ли нам лучше, дядя милый?
Лишь в единении, в союзе братском сила."
„Союз вещь добрая, кто против скажет слово,
Да не уверен я, что не солжешь ты снова."
„Прошу вас выслушать: тут место есть одно.
Обетам клятвенным оно посвящено.
Чтоб клятву произнесть, туда идут попарно И там дают обет. Но если кто коварно С лукавым помыслом обет произнесет.
Того погибель ждет.
Туда мы поспешим
И верности обет мы клятвой завершим."
„А. путь туда далек?"
„О нет, на дне долин, где вьется ручеек."
И вот они к ручью кремнистою тропою Спешат. Там дерево стояло над водою И был пригнут к земле дугою сук один.
В земле его держал забитый рядом клин.
Но в ямке этот кДин едва-едва деряшлся:
Лишь тронешь дерево — сук снова выпрямлялся. „Здесь!" молвил Хитролис, не объяснив в чём дело. „Обет произносить теперь мы можем смело."
