То ногу яростно грызетъ,
То мягкіе хрящи жуетъ,
Жиръ лижетъ и хруститъ костями, Сверкая жадными глазами.
Сосетъ, грызетъ, глотаетъ, гложетъ, А Хитролису не предложитъ.
Ну хорошо, что вечеркомъ Лисъ’ побывалъ ужъ здѣсь тайкомъ И скушалъ порцію — свинины.
Онъ не ворчалъ на Изенгрина,
Какъ будто даже былъ доволенъ. Что ясаднымъ дядей обездоленъ.
И все твердилъ, съ улыбкой глядя: „Еще покушали бы, дядя! Попробуйте еще ргзокъ,
Вотъ самый вкусненькій кусокъ! “
Но наконецъ и онъ сказать Рѣшился: „Не пора ль кончать? Вѣдь надо, дядя, знать и честь. Всей кладовой и вамъ не съѣсть. “ „Не съѣсть, ты истину, сказалъ," Промолвилъ волкъ и грузно всталъ. Онъ такъ наѣлся, что едва
Могъ выговаривать слова.
То ногу яростно грызет,
То мягкие хрящи жует,
Жир лижет и хрустит костями, Сверкая жадными глазами.
Сосет, грызет, глотает, гложет, А Хитролису не предложит.
Ну хорошо, что вечерком Лис’ побывал уж здесь тайком И скушал порцию — свинины.
Он не ворчал на Изенгрина,
Как будто даже был доволен. Что ясадным дядей обездолен.
И всё твердил, с улыбкой глядя: „Еще покушали бы, дядя! Попробуйте еще ргзок,
Вот самый вкусненький кусок! “
Но наконец и он сказать Решился: „Не пора ль кончать? Ведь надо, дядя, знать и честь. Всей кладовой и вам не съесть. “ „Не съесть, ты истину, сказал," Промолвил волк и грузно встал. Он так наелся, что едва
Мог выговаривать слова.
