Сталъ каркать вновь и видовъ. При этомъ такъ старался Что скользкій круглый сыръ въ когтяхъ не удержался, Скользнулъ и колесомъ, скатился прямо, внизъ,
Гдѣ спину подъ него, подставилъ Хитролисъ.
„Ну воТъ“, подумалъ онъ, „закуска и готова.
Тейерь еще съ жаркимъ сейчасъ скажу два слова."
И началъ онъ вздыхать и жалобно вопить:
„Ой, вы за что менярѣшили погубить?“
А Гордоклювъ въ отвѣтъ: „Да что,скажите мнѣ, Случилось? Мягкій сыръ не повредитъ спинѣ..."
„Спины онъ не разбилъ, но,увѣряю васъ,
Пахучій этотъ сыръ зараза изъ заразъ.
Вѣдь потому пришелъ сюда я утромъ рано,
Что дома спать не могъ: - открылась въ лапѣ райа.
Ее себѣ нанесъ три дйя тому назадъ,
А вашъ пахучій сыръ для раны — злѣйшій ядъ.
Берите яге его!“ онъ кончилъ, негодуя,
„Лишь двинусь, — въ обморокъ навѣрно упаду я.“
Но недовѣрчивымъ былъ воронъ отъ рожденья И къ Хитролису онъ блетѣлъ не безъ ему пренья.
Въ него вперилъ свой взглядъ опасливый и строгій И шелъ, едва-едва передвигая ноги.
Стал каркать вновь и видов. При этом так старался Что скользкий круглый сыр в когтях не удержался, Скользнул и колесом, скатился прямо, вниз,
Где спину под него, подставил Хитролис.
„Ну воТ“, подумал он, „закуска и готова.
Тейерь еще с жарким сейчас скажу два слова."
И начал он вздыхать и жалобно вопить:
„Ой, вы за что менярешили погубить?“
А Гордоклюв в ответ: „Да что,скажите мне, Случилось? Мягкий сыр не повредит спине..."
„Спины он не разбил, но,уверяю вас,
Пахучий этот сыр зараза из зараз.
Ведь потому пришел сюда я утром рано,
Что дома спать не мог: - открылась в лапе райа.
Ее себе нанес три дйя тому назад,
А ваш пахучий сыр для раны — злейший яд.
Берите яге его!“ он кончил, негодуя,
„Лишь двинусь, — в обморок наверно упаду я.“
Но недоверчивым был ворон от рожденья И к Хитролису он блетел не без ему пренья.
В него вперил свой взгляд опасливый и строгий И шел, едва-едва передвигая ноги.
