Однако видъ его смутилъ всѣхъ куръ. «Ахъ, ахъ!
Куда! Ахъ, караулъ!» со всѣхъ сторонъ кричали,
Бросались, бѣгали и крыльями махали.
Всѣмъ пѣтухамъ пѣтухъ, извѣстный Звонкопѣвъ,
Дремалъ себѣ въ тѣни, немного осовѣвъ
Отъ полдня жаркаго. Въ испугѣ онъ проснулся,
Услыша курицъ крикъ, весь вздрогнулъ, покачнулся
На твердыхъ, какъ янтарь, съ полосками, ногахъ,
Блестящій глазъ открылъ, стряхнулъ позорный страхъ
И бросился впередъ, взметая гребень красный,
Всѣ перья разспушивъ, и гнѣвный и прекрасный.
«Кто? Гдѣ и что за шумъ?» спросилъ престрого онъ.
«Вашъ крикъ и бѣготня нарушили мой сонъ».
И птицъ испуганныхъ онъ оглядѣлъ сурово.
Кубышка, старшая, тутъ попросила слова:
«Понятны станутъ вамъ всѣ наши охи-ахи.
Когда я вамъ скажу, что мы въ ужасномъ страхѣ».
«Чего боитесь вы?» — «Всѣ видимъ до одной
Какъ бродитъ у плетня украдкой звѣрь лѣсной.
Однако вид его смутил всех кур. «Ах, ах!
Куда! Ах, караул!» со всех сторон кричали,
Бросались, бегали и крыльями махали.
Всем петухам петух, известный Звонкопев,
Дремал себе в тени, немного осовев
От полдня жаркого. В испуге он проснулся,
Услышав куриц крик, весь вздрогнул, покачнулся
На твёрдых, как янтарь, с полосками, ногах,
Блестящий глаз открыл, стряхнул позорный страх
И бросился вперёд, взметая гребень красный,
Все перья распушив, и гневный и прекрасный.
«Кто? Где и что за шум?» спросил престрого он.
«Ваш крик и беготня нарушили мой сон».
И птиц испуганных он оглядел сурово.
Кубышка, старшая, тут попросила слова:
«Понятны станут вам все наши охи-ахи.
Когда я вам скажу, что мы в ужасном страхе».
«Чего боитесь вы?» — «Все видим до одной
Как бродит у плетня украдкой зверь лесной.
