Такъ будь же вѣренъ дружбѣ и любви,
Иди скорѣй въ усадьбу Мопертви И Хитролиса къ намъ на судъ зови.“
Тутъ Хрюка
Благородъ позвалъ,
Ему письмо продиктовалъ И приложилъ свою печать. „Вотъ, Лису
потрудись отдать, “ Послу онъ молвилъ благосклонно „И повтори,
что непреклонна Народа воля и моя.“ „Исполню все, немедля, я. Барсукъ отвѣтилъ и, поклонъ
Отвѣсивъ, удалился онъ. Жилъ самъ
Толстунъ недалеко Отъ Мопертви. Ему легко Дорогу было отыскать,
И началъ громко онъ стучать.
Узнавъ по стуку лапу друга,
Всталъ Хитролисъ и безъ испуга Поспѣшно отворилъ онъ дверь.
„Толстунчикъ! Здравствуй, мидый звѣрь!
Какъ радъ — сказать я не умѣю!“
И прыгнулъ барсуку на шею.
„Несите воду, мыло,тряпки:
Съ дороги надо вымыть лапки.
Так будь же верен дружбе и любви,
Иди скорей в усадьбу Мопертви И Хитролиса к нам на суд зови.“
Тут Хрюка
Благород позвал,
Ему письмо продиктовал И приложил свою печать. „Вот, Лису
потрудись отдать, “ Послу он молвил благосклонно „И повтори,
что непреклонна Народа воля и моя.“ „Исполню всё, немедля, я. Барсук ответил и, поклон
Отвесив, удалился он. Жил сам
Толстун недалеко От Мопертви. Ему легко Дорогу было отыскать,
И начал громко он стучать.
Узнав по стуку лапу друга,
Встал Хитролис и без испуга Поспешно отворил он дверь.
„Толстунчик! Здравствуй, мидый зверь!
Как рад — сказать я не умею!“
И прыгнул барсуку на шею.
„Несите воду, мыло,тряпки:
С дороги надо вымыть лапки.
